1812. Всё было не так!

Никто не спорит: русские солдаты и офицеры проявили чудеса доблести и самоотверженности. Но это не смогло изменить результатов противостояния двух армий: как отмечает участник сражения Н.Н. Муравьев, иные русские полки «совершенно исчезли», а «во многих полках оставалось едва 100 или 150 человек, которыми начальствовали прапорщики».

С другой стороны, сражение недаром получило название «битва генералов»: с французской стороны погибло 12 генералов, было ранено и контужено 38 генералов и один маршал. Таким образом, общее число потерь среди генералитета составило 50 человек. С русской стороны потери среди генералитета составили 26 человек (были убиты генералы А.И. Кутайсов и А.А. Тучков 4-й; смертельно ранены – П.И. Багратион и Н.А. Тучков 1-й, ранены и контужены еще 22 генерала, в том числе А.П. Ермолов, П.Г. Лихачев, М.С. Воронцов, П.П. Коновницын, Д.П. Неверовский, А.И. Остерман-Толстой и Э.Ф. Сен-При).

Мост через реку Колочь у Бородина. Художник  Х. Фабер дю Фор

Потери русских были больше, но при этом не стоит забывать о том, что отметил сразу же после сражения адъютант Барклая де Толли В.И. Левенштерн:

«Хотя потери, понесенные нами людьми и лошадьми, были огромны, но их можно было пополнить, тогда как потери французской армии были непоправимы; особенно пагубна для Наполеона, как это показали последствия, была дезорганизация его кавалерии».

И все же факт остается фактом: в Бородинском сражении потери русских были значительно больше, и в этих огромных потерях сыграли роль прежде всего далекие от безупречности стратегия и тактика М.И. Кутузова.

Французский генерал Пеле, бывший в 1812 году полковником, в своих «Записках» четко указывает на это. Он пишет:

«Потере сражения способствовали дурные распоряжения Кутузова».

Он же не может скрыть своего возмущения:

«Он осмелился объявить себя победителем: он объявил о мнимой победе не только жителям Москвы и царю <…> но и главнокомандующим другими русскими армиями, введенным его депешами в заблуждение. Александр приказал служить молебен: он назначил своей армии большие награды, а побежденного генерала произвел в фельдмаршалы, которых в России бывает очень немного».

Немаловажную роль в том, что русские потери оказались больше наполеоновских, сыграла и высокая эффективность действий французской артиллерии.

Историк В.Н. Земцов отмечает:

«Дело было не только в ее техническом состоянии <…> а в несравненно лучшей организации на поле боя».

Для сравнения: наполеоновская армия израсходовала во время сражения, по разным данным, от 60 000 до 90 000 снарядов, а русская – только 20 000.

Кроме того, как пишет В.Н. Земцов, «солдаты Великой армии более эффективно, чем русские, использовали и ружейный огонь, в том числе прицельный».

В целом русские солдаты были обучены ведению стрелкового огня значительно слабее французов. Нередко вместо стрельбы они предпочитали использовать холодное оружие (вспомним «странное» наставление А.В. Суворова: «Пуля – дура, штык – молодец»).

Кроме того, нужно отметить и худшее качество русского вооружения: ружей, сабель и т. д. Например, французские ружья быстрее приводились в порядок, все их части, в том числе замки, были взаимозаменяемы. О русских ружьях сказать подобное нельзя. Кроме того, в русских пушках лафеты опирались на деревянные оси, а во французских – на металлические.

Плюс в русской армии было большое количество неопытных новобранцев и т. д. и т. п.

О ранении князя Багратиона

Как известно, П.И. Багратион получил тяжелое ранение в ногу во время Бородинского сражения. После этого он умирал в течение шестнадцати (!) дней. Сначала его, истекающего кровью, повезли в Москву. Когда стало известно, что город будет сдан французам, князя отправили в имение его друга князя Б.А. Голицына в селе Сима Владимирской губернии. В результате врач осмотрел рану только через две недели, но время было упущено, и началась гангрена…

Удивительно, но обстоятельства ранения князя остаются весьма туманными.