1812. Все было не так!

Выглядит это потрясающе, ибо приведена известная картина Василия Верещагина, на которой изображены… французские солдаты, размахивающие киверами, ружьями и знаменами и отмечающие тем самым взятие Курганной высоты, ключевой позиции русских на Бородинском поле.

Кстати сказать, вышеприведенная история – это, как и случай с «убийством» Багратиона, еще один типичный пример того, как из ничего создаются мифы.

* * *

И все-таки русское дворянство, надо отдать ему должное, выступило в войне 1812 года как более или менее организованное целое.

С другой стороны, русское купечество хоть и выражало патриотические чувства, но, как пишет П.А. Берлин, один из авторов книги «Отечественная война и русское общество», стояло «темной массой статистов на заднем плане исторических событий».

И это удивительно, ведь война сильно задела это «темное царство». Соответственно с самого начала русское купечество должно было смотреть и смотрело на нее как на источник возможных экономических обогащений или разорений. Как говорится, кому что…

Графу Ф.В. Ростопчину, генерал-губернатору Москвы, да и вообще русскому дворянству купечество рисовалось в не самом лестном виде толстосумов, которых словами патриотического убеждения нужно было «подвинуть на дела щедрого благотворения».

Грубо говоря, простой народ должен был поставлять солдат, дворяне – командиров, а купечеству отводилась роль финансистов Отечественной войны.

В своей речи, произнесенной в середине июля 1812 года, Ф.В. Ростопчин обратился в дворянском собрании к дворянам. Апеллируя к их патриотическому разуму и чувству и указывая широким жестом на зал, где собрались купцы, он уверенно воскликнул:

– Оттуда польются к нам миллионы, а наше дело выставить ополчение и не щадить себя!

И миллионы «оттуда» действительно полились. Например, московское купечество пожертвовало на оборону 10 миллионов рублей – сумму, по тем временам огромную. Были значительные пожертвования деньгами также от купечества других губерний.

Как видим, Ф.В. Ростопчин был спокоен за «свое» купечество. Он был уверен, что русские купцы совершенно невосприимчивы к той «заразе», которая, к его глубокому возмущению, проникала в Россию с Запада.

Граф Ростопчин писал:

«Купцы и крестьяне хотя и подвержены всем известным болезням, кроме нервов и меланхолии, но еще от иноземства кое-как отбиваются, и сия летучая зараза к ним не пристает».

Итак, в 1812 году русское купечество в основном жертвовало денежные средства и пассивно ожидало развязки происходивших грандиозных исторических событий. И напрасно Е.В. Тарле пишет, что «купечество, тот «средний класс», который Наполеон рассчитывал найти в Москве, обнаружило дух полной непримиримости к завоевателю».

Офицер мещанской сотни Московского ополчения

На самом деле чем дальше развивались военные действия, тем больше поднимались цены на все товары внутри России. И связано это было в значительной степени с тем, что русское купечество сумело широко использовать войну для своего обогащения. Дело в том, что в высшем русском обществе стало признаком хорошего патриотического тона покупать только русские товары и только в русских лавках. Иноземным товарам был объявлен патриотический бойкот. Как результат: мука в Санкт-Петербурге подорожала с 18 до 25 рублей за пуд, сукно – с 35 до 50 рублей за аршин, сахар вообще сделался недоступной роскошью – до 80 рублей за пуд.

Понятно, что городское население было возмущено громадным и внезапным ростом цен на все товары вообще и на предметы первой необходимости в частности. И оно винило в этом купцов.

Но что самое возмутительное, резко повысились цены на вооружение, амуницию и продовольствие для войск. Это была типичная спекуляция. Например, до патриотических воззваний императора Александра и объявления об ополчениях сабля в Москве стоила 6 рублей и дешевле, а после воззваний и учреждения ополчений – 30 и даже 40 рублей. Ружье тульского производства до воззваний царя стоило от 11 до 15 рублей, а после воззваний – 80 рублей; пистолеты повысились в цене в пять-шесть раз.

Русские купцы видели, что голыми руками отразить нашествие Наполеона нельзя, и бессовестно воспользовались этим для своего обогащения. При этом каких-то больших успехов в области политического сознания или классового сплочения купечество не сделало.