174c8bda-ed46-49bf-97f6-65ff36b29792

Тут вокруг расплывается пахучее розовое облако и я, дебильно улыбаясь, делаю шаг впе-

рѐд.

Потому что сейчас больше всего на свете хочу их обнять. И папу с круглыми глазами, и

маму, виднеющуюся за его плечом.

И как я сама не догадалась использовать эту полезную штуковину? Это чудное, незаме-

нимое успокоительное, в своѐ время так сильно облегчившее мне переход в мир Союза?

Как хорошо, что он догадался!

Парфен украдкой прячет в карман использованный контейнер и терпеливо ждет, пока мои

родители придут в себя.

Кстати, они осунулись и явно постарели, а мама, похоже, следит за своим видом уже не

так тщательно, как прежде - но при виде потерянной и чудным образом вернувшейся дочери

прямо на глазах на их лица возвращаются краски.

Меня щупали не менее получаса, прежде чем поверили, что я настоящая, а уж слез было

столько, что ими можно набрать ванну, а то и небольшой бассейн.

Это был самый волнительный и тревожный вечер за долгое время.

- Я не верю, что ты жива, - всхлипывала мама, когда мы сидели на кухне, и крепко сжи-

мала мою руку.

Я еѐ понимаю. В такое непросто поверить. Выручили нас ролики про Союз, на которых в

космическом пространстве на фоне ярких планет разворачивались и парили огромные кораб-

ли, но ещѐ больше помогли всякие мелочи вроде браслетов связи. Через несколько часов мы

отвезли их на корабль, который в отличие от роликов нельзя создать с помощью трѐхмерной

графики. Который можно пощупать и при желании даже понюхать.

Но время поджимало, кисейский корабль, болтающийся на орбите, могли засечь с Земли,

и тогда уйти будет довольно сложно, поэтому пора было прощаться. Покидать Землю родите-

ли категорически отказались, но зато мы смогли оставить им приѐмник, вмонтированный в

планшет, по которому пусть долго, но возможно передавать сообщения и картинки.

- Я так рада, милая моя, что ты дождалась его… дождалась своего принца, - всхлипывала

мама всѐ на той же кухне, когда папа с Парфеном вышли на балкон покурить. Вернее, курил

папа, а Парфен с интересом за этим процессом наблюдал, а когда унюхивал дым, морщился и

фыркал, как кошка.

Потом мама собралась с силами, вытерла рукой глаза и улыбнулась той самой снисхо-

дительной улыбкой, которая как приклеенная на еѐ лице при каждом знакомстве с потенци-

альным зятем. То, что теперь речь идѐт о муже, дела не меняло.

– Хотя… - сказала мама.

- Не такой уж он и принц, чтобы удостоится чести владеть таким бесценным сокровищем,

как твоя единственная дочь, - заучено повторила я и вздохнула. Подумать только – инопланет-

ный воин, шестой наследник крупного клана, владеющего самой яркой драгоценностью ки-

сейского народа, в котором Парфен занимает далеко не последнее место. Кавалер, не побояв-

шийся насмешек и выразивший интерес никому не нужной землянке. Мужчина, который сло-

мя голову бросился спасать еѐ от пиратов и все имеющиеся деньги пожертвовал жене на поез-

дку к родителям… и этого всѐ же недостаточно!

Мама пожала плечами с фальшивым сожалением и улыбнулась.

Да уж… в некоторых случаях мамы неисправимы. С одной стороны, это незыблемое пос-

тоянство придаѐт уверенности, ведь тебя любят безусловно, беспричинно, вечно, следователь-

но, ты уникальна.

С другой стороны, даже такой слепой всепоглощающей любви не стоит позволять тормо-

зить своѐ собственное счастье. Ну, если ты в нѐм уверена. Я – уверена.

Главное – помнить, что мужа мы выбираем себе, а не маме.

И я выбрала лучшего.

Хотя на Земле гостили мы недолго, улетала обратно в Союз я с чувством покоя, неж-

данно-негаданно воцарившимся в душе.

- Наконец-то ты успокоилась, - улыбался Парфен, а я даже приблизительно не могла вы-

разить степень своей благодарности, так что приходилось соглашаться молча.

И там же, по дороге домой, с нами произошло нечто странное, необъяснимое и завора-

живающее, то самое, что в Союзе считают кисейской особенностью. И, правда, ни с чем дру-

гим не спутаешь.

Думаю, остальные бы разочаровались, а я поняла – это тот самый крошечный идеальный

штрих, придающей картине завершѐнность.

Просто однажды рано утром, когда ночь практически истекла, я почувствовала, как Пар-

фен придвигается ближе и прижимается грудью к моей спине.

- Мне нужно, - пробормотал он сквозь сон и крепко меня обнял. И замер, а после, как ни в

чѐм не бывало снова заснул.

А потом в остатках полусна накатил… накатило это ощущение.

Прикосновение абсолютной гармонии, вот как я его назвала позже, хорошенько обдумав.

Это когда ты начинаешь слышать обрывки его мыслей или ощущать его счастье, такое стран-

ное – огромное, как твоѐ собственное, но всѐ равно немного иное, как вид с другого ракурса.

Это когда ты открываешь глаза и видишь, что настал день, и к тебе крепко прижимается тот,

без кого утро не наполняется жаждой жизни, и что впереди много таких идеальных дней, а

именно сейчас можно перейти к другим занятиям… Некое предвкушение, и абсолютная уве-

ренность, что это лениво парящее ощущение счастья отзеркаливает идиллию, как солнечных

зайчиков на всѐ окружающее, - вот что такое гармония в понимании кисейцев.