1661

Габриель был сражен. На карте стояло его актерское будущее в знаменитой труппе. Неужели его детская мечта выйти однажды на подмостки рухнула в одночасье?

— Кстати, есть и другие новости: известно ли вам, что король обзавелся очередной любовницей? — нарочито веселым тоном продолжал Исаак Барте, делая вид, что не заметил, как юноша смутился. — И первое их свидание прошло в строжайшей тайне вчера вечером в Версале.

При этих словах Габриель побледнел, что, конечно, не ускользнуло от внимания подручного Фуке.

— Я своими глазами видел, как девица эта прибыла к нашему всесильному государю, после чего они вдвоем отужинали в задушевной обстановке, — сказал Исаак Барте. — Эта крошка Лавальер довольно нахальная. Не успела прибыть ко двору, как уже запрыгнула на самую вершину.

— Вы это точно знаете? — резко спросил Габриель, хватая за руку осведомителя, не ожидавшего такой бурной реакции.

— Потише, молодой человек, потише. Конечно, точно, тем более что я все видел собственными глазами! Да вы, похоже, ревнуете? Она что, ваша знакомая, эта мадемуазель де Лавальер? — прибавил Барте. — В таком случае прошу прощения, если позволил себе неучтивые слова в ее адрес…

Спохватившись, Габриель отпустил руку собеседника. Подавленный, раздосадованный двойной изменой, он, не сказав больше ни слова, прошел через большую переднюю к себе в комнату. Размышляя о последствиях только что услышанного, Габриель принялся искать в своих вещах сафьяновую папку. Глянув в окно, он заметил, что день уже клонится к вечеру и над огромным садом сгущаются сумерки. Юноша раскрыл папку и еще раз просмотрел пергаментный лист с подписью отца. На его глаза навернулись слезы. Когда он вышел из комнаты, а потом из замка и направился к недавно обнаруженному укромному месту, в душе у него все клокотало от гнева.

«Спрячу эти проклятые бумаги, — твердил он себе, прижимая к груди сафьяновую папку, — и сегодня же вечером выскажу мадемуазель де Лавальер, хочет она того или нет, всю правду в глаза».

* * *

Полная луна освещала замок почти так же ярко, как солнце среди бела дня. Деревья на огромном садовом участке, утонченную гармонию которого породило воображение Ленотра,[41] отбрасывали, наклонясь под ветром, пляшущие тени. Натянув на глаза черную фетровую шляпу и закутавшись в широкий утепленный плащ, Габриель вышел из главного здания и быстрым шагом двинулся к конюшням. Через несколько минут он вывел великолепного, чистых кровей гнедого, крепко придерживая его под уздцы. Он решил обойти мощеные аллеи, на его взгляд, слишком гулкие, и пошел по грунтовой дорожке вдоль служебных построек, сделав, таким образом, небольшой крюк, перед тем как покинуть имение. В такую ясную, холодную ночь при малейшем выдохе всадника и лошади возникало тонкое облачко пара, служившее едва приметным воздушным следом их движения в сторону решетчатой ограды.

Ледяной ветер, стегнувший Габриеля по лицу, когда он пустил коня галопом, немного остудил его гнев. Юноша не мог успокоиться с той минуты, как узнал о тайном свидании короля с Луизой. Для него была невыносима одна только мысль о том, что между ними могла возникнуть близость в уединенном охотничьем домике Версаля. Стараясь побороть огонь, сжигавший его душу, он с радостью подставлял лицо студеному ветру, теша себя надеждой, что нынешним же вечером возьмет судьбу в свои руки.

«Я не собираюсь сидеть взаперти в этом замке, в то время как мое будущее, возможно, решается в столице. Да и потом, — говорил он себе, — слишком многим известно больше, чем мне. Пусть это будет стоить мне мечты о подмостках, но я не успокоюсь, пока не узнаю, что к чему в этой истории».

* * *

Габриель прибыл в Париж довольно поздно и направился прямиком домой к Луизе де Лавальер. Девушка собиралась ложиться спать после того, как провела почти весь вечер в обществе Генриетты, своей молодой госпожи, нуждавшейся в словах утешения и душевной поддержки. Луиза порядком устала от общения с будущей невесткой короля. Габриеля она встретила в простой ночной сорочке, отороченной узким кружевным воротничком. Луиза удивилась и вместе с тем обрадовалась, увидев юношу, и бросилась к нему в объятия.

— Как я рада тебя видеть! — воскликнула она, прижимая его к себе. — Но что привело тебя сюда в такой час? И где ты пропадал все эти дни?

Немного смягчившись от такого приема, Габриель, однако, грубовато оттолкнул юную подругу.

— Я беспокоился за тебя, — сердито бросил он в ответ. — Боялся, как бы ты не замерзла в версальском лесу, или, может, король французский сумел тебя согреть?

Выпад был до того грубым, что Луиза даже не нашлась что сказать.

— Ну, конечно, теперь ты молчишь, — продолжал Габриель. — Думаешь, бедная девочка, Людовик XIV видит в тебе нечто большее, чем очередную куропатку среди своих охотничьих трофеев, а они у него, говорят, довольно богатые!

На мгновение сбитая с толку безжалостной тирадой, Луиза улыбнулась молодому человеку, несколько растерявшемуся, поскольку он не ожидал подобной реакции.