150 000 000

                    приятным времяпрепровождением.

                    Но уже

                840 час тому назад

                    стало

                    кое-что

                    меняться.

                    Еле слышное,

                    разве только что кончиком души,

                    дуновенье какое-то.

                    В безветренном море

                                    ширятся всплески.

                850 Что такое?

                               Чего это ради ее?

                    А утром

                            в молнийном блеске

                    АТА

                       (Американское Телеграфное Агентство)

                                       город таким шарахнуло радио:

                    "Страшная буря на Тихом океане.

                                 Сошли с ума муссоны и пассаты.

                    На Чикагском побережье выловлены рыбы.

                                             Очень странные,

                860                                   В шерстях.

                                                            Носатые".

                    Вылазили сонные,

                                 не успели еще обсудить явление,.

                    а радио

                            спешные

                                     вывешивало объявления:

                    "Насчет рыб ложь.

                                      Рыбак спьяну местный.

                    Муссоны и пассаты на месте.

                870                        Но буря есть.

                                              Даже еще страшней.

                                                  Причины неизвестны".

                    Выход судам запретили большие,

                                      к ним

                                         присоединились

                                            маленькие пароходные компа-

                                                                 нийки.

                    Доллар пал.

                                Чемоданы нарасхват.

                                                    Биржа в панике.

                880 Незнакомого

                          на улице

                               останавливали незнакомые -

                                      не знает ли чего человек со стороны.

                    Экстренный выпуск!

                                       Радио!

                                              Выпуск экстренный!

                    "Радиограмма переврана.

                                            Не бурь раскат.

                    Другое.

                890         Грохот неприятельских эскадр".

                    Радио расклеили.

                                     И, опровергая оное,

                    сейчас же

                              новое,

                                     последнее,

                                                захватывающее,

                                                        сенсационное.

                    "Не пушечный дым -

                                       океанская синева.

                 900 нет ни броненосцев,

                                         ни флотов,

                                                 ни эскадр.

                                                     Ничего нет.

                                                           Иван".

                    Что Иван?

                    Какой Иван?

                    Откуда Иван?

                    Почему Иван?

                    Чем Иван?

                910 Положения не было более запутанного.

                    Ни одного объяснения

                                       достоверного,

                                                   путного.

                    Сейчас же собрался коронный совет.

                    Всю ночь во дворце беспокоился свет.

                    Министр Вильсона

                                     Артур Крупп

                    заговорился так,

                                     что упал, как труп.

                920 Капитализма верный трезор,

                    совсем умаялся сам Крезо.

                    Вильсон

                            необычайное

                                        проявил упорство

                    и к утру

                             решил -

                                     иду в единоборство.

                    Беда надвигается.

                                 Две тысячи верст.

                930                       Верст за тысячу.

                                                     З_а_ сто.

                                                            И...

                    очертанья идущего

                                 нащупали,

                                    заметили,

                                       увидели маяки глазастые.

                 Строки

                          этой главы,

                                    гремите,

                                            время ритмом роя!

                    В песне -

                    миф о героях Гомера,

                                         история Трои,

                    до неузнаваемости раздутая,

                                            воскресни!

                    Голодный,

                              с теплом в единственный градус

                    жизни,

                           как милости д_а_ренной,

                950 радуюсь,

                    ход твой следя легендарный.

                    Куда теперь?

                                 Где пеш?

                    Какими идешь морями?

                    Молнию рвущихся депеш

                    холодным стихом орамим.

                    Ворвался в Дарданеллы Иванов разбег.

                    Турки

                          с разинутыми ртами

                960 смотрят:

                             человек -

                                       голова в Казбек! -

                    идет над Дарданелльскими фортами.

                    Старики улизнули.

                                      Молодые на мол.

                    Вышли.

                           Песни бунта и молодости.

                    И лишь

                           до берега вал домёл,

                970 и лишь волною до мола достиг -

                    бросились,

                               будто в долгожданном сигнале,

                    человек на человека,

                                         класс на класс.

                    Одних короновали.

                                      Других согнали.

                    Пешком по морю -

                                     и скрылись из глаз.

                    Других глотает морская ванна,

                980 другими

                            акула кровавая кутит,

                    а эти

                          вошли,

                                 ввалились в Ивана

                    и в нем разлеглись,

                                        как матросы в каюте.

                    (А в Чикаго

                                ничто не сулило пока

                    для чикагцев страшный час.

                990 Изогнувшись дугой,

                                        оттопырив бока,

                    веселились,

                             танцами мчась.)

                    Замерли римляне.

                                     Буря на Тибре.

                    А Тибр,

                            взъярясь,

                    папе римскому голову выбрил

                    и пошел к Ивану сквозь утреннюю ясь.

               1000 (А в Чикаго,

                                 усы в ликеры вваля,

                    выступ мяса облапив бабистый, -

                    Илл-ля-ля-!

                                Олл-ля-ля! -

                    процелованный,

                                   взголённый,

                                               разухабистый.)

                    Черная ночь.

                                  Без звездных фонарей,

               1010 К Вильсону,

                                скользя по водным массам,

                    коронованный поэтами

                                         крадется Рейн,

                    слегка посвечивая голубым лампасом.

                    (А Чикаго

                              спит,

                                    обтанцован,

                                                опит,

                    рыхотелье подушками выхоля.

               1020 Синь уснула.

                                 Сопит.

                    Море храпом храпит.

                    День встает.

                                 Не расплатой на них ли?)

                    Идет Иван,

                               сиянием брезжит.

                    Шагает Иван,

                                 прибоями брызжет.

                    Бежит живое.

               1030              Бежит, побережит.

                    Вулканом мир хорохорится рыже.

                    Этого вулкана нет на

                    составленной старыми географами карте.

                    Вселенная вся,

                                   а не жалкая Этна,

                    народов лавой брызжущий кратер -

                    Ревя несется

                                 странами стертыми

                    живое и мертвое

               1040                 от ливня лав.

                    Одни к Ивану бегут

                                       с простертыми

                    руками,

                           другие - к Вильсону стремглав.

                    Из мелких фактов будничной тины

                    выявился факт один:

                    вдруг

                         уничтожились все середины -

                    нет на земле никаких середин.

               1050 Ни цветов,

                               ни оттенков,

                                            ничего нет -

                    кроме

                    цвета, красящего в белый цвет,

                    и красного,

                                кровавящего цветом крови.

                    Багровое все становилось багровей.

                    Белое все белей и белее.

                    Иван

               1060      через царства

                                       шагает по крови,

                    над миром справляя огней юбилеи.

                    Выходит, что крепости строили даром.

                    Заткнитесь, болтливые пушки!

                                                 Баста!

                    Над неприступным прошел Гибралтаром.

                    И мир

                          океаном Ивану распластан.

                    (А в Чикаго

               1070             на пляже

                                         выводок шлюх

                    беснованием моря встревожен.

                    Погоняет время за слухом слух,

                    отпустив небылицам вожжи.)

                    Какой адмирал

                                  в просторе намытом

                    так пути океанские выучит?!

                    Идет,

                          начиненный людей динамитом.

               1080 Идет,

                          всемирной злобою взрывчат.

                    В четыре стороны расплылось

                                            тихоокеанское лоно.

                    Иван

                         без карт,

                                   без компасной стрелки

                    шел

                        и видел цель неуклонно,

                    как будто

               1090           не с моря смотрел,

                                              а с тарелки.

                    (А в Чикаго

                                до Вильсона

                                             докатился вал,

                    брошенный Ивановой ходьбою.

                    Он боксеров,

                                 стрелков,

                                           фехтовальщиков сзывал,

                    чтобы силу наяривать к бою.)

               1100 Вот т_а_к открыватели,

                                           так Колумбы

                    сияли,

                           когда

                                 Ивану

                                        до носа -

                    как будто

                              с тысячезапахой клумбы -

                    земли приближавшейся запах донесся.

                    (А в Чикаго

               1110             боксеров

                                         распирает труд.

                    Положили Вильсона наземь

                    и...

                         ну тереть!

                                    Натирают,

                                              трут,

                    растирают силовыми мазями.)

                    Сверльнуло глаз_а_ маяка одноглазье -

                    и вот

               1120       в мозги,

                                   в глаза,