15 лет спустя

— Не знаю, мой милый, что тебе посоветовать, — дед не отводил глаз от языков пламени костра. — Может быть много лет назад я и сам бы тебя потянул за собой в бой за правое дело, но сейчас… Устал я… Очень устал. И от забот, да и от жизни. Несколько дней подряд всё в голове крутится, что пора мне… Нет на этом свете уже ничего, что бы держало как раньше. А тебе, Олежка, не советую лезть туда. У тебя ведь и Люся рядом, и детишки Сергея, вот, чуть ли не в рот заглядывют. Кате ты нужен, живёт она тобой. Что? Не понимаешь о чём я? Ладно, проехали. Просто хочу тебя предупредить, что таких как ты, ПРАВИЛЬНЫХ людей, сейчас осталось не так много как могло бы показаться. Я говорю о членах братства. Не те люди сейчас составляют большинство. Единственное, что радует, то среди молодых ребят, кому сейчас по десять — пятнадцать, а то и меньше, идёт новая волна патриотов. Не кривись на это слово. Я не имею в виду патриотизм к государству, а совсем другое — любовь к земле, на которой ты родился и вырос. Вот это я и называю патриотизмом в правильном смысле. Твои дети, Сергей, такие. И ты молодец, что смог дать им то, что не дают в школах и в большинстве семей. Да и кто может воспитать в духе патриотизма? Те, кто влачит нищее существование? Так там не о Родине думают, а как бы выжить и не подохнуть с голоду.

— Деда. Опять тебя занесло не туда. Понимаю, что обижен, но мы ведь совсем не о том. — Олег пересел поближе к старику и обнял его рукой. — Пойми, мой старый добрый Наставник, не всё так плохо вокруг и не все плохие. Много и хорошего в жизни.

— Да…, - горько усмехнулся дед, — только вот я этого чего-то не наблюдаю вокруг. Ладно. Прости меня, что опять порчу настроение, но, поверь, когда с утра до поздней ночи думаешь об одном и том же, то впору свихнуться или же поступить так, что бы вообще больше никогда не думать…

— Деда, — Олег пару раз прижал к себе Дмитрия Михайловича. — Поверь, что тебя я не оставлю. Ты же сам знаешь, что ты мне родной. Учителя своего, к сожалению, не уберёг, но тебя не брошу, обещаю.

— Да, — старик совсем поник. — Александр, которому я тебе передал, и кто тебя буквально создал таким, какой ты есть сейчас, ушёл тихо. Уехал куда-то в Сибирь, да и сгинул там без вести. Он хотел такого конца, что бы его не оплакивали родные и близкие. Как тот почувствовал, что ему осталось совсем немного, так и исчез. Да и мы с тобой, Олежка, насколько помню, узнали об этом спустя чуть ли не месяц, когда пришло время, наказанное Александром его близким, свообщить нам об этом.

— Что-то разговоры у нас сегодня грустные и печальные, — впервые за долгове время произнёс Виктор. — Мы же ещё живы, поэтому давайте о живых. Дмитрий Михайлович. Вы, как самый опытный из нас, подскажите всё же. Как поступить с тем, что мы узнали. Оставлять как есть, нельзя, иначе всё покатится кувырком.

— Молодые Вы ещё, хоть и пенсионеры, — с трудом улыбнулся старик, оглядывая тех, кто сидел вокруг костра. — Вы должны семьями своими заниматься, внуков нянчить и детей воспитывать как должно, а не на войну идти. Для этого есть более молодые и подготовленные люди.

— Нет их, к сожалению, деда, — выдохнул Олег, — или таковых я просто не знаю. Вон Александра со своим ЗАЩИТНИКОМ, Игорем, вообще решили, что защищать свою землю от нашествия тварей неправильно. Мол, зачем уничтожать себе подобных, когда можно всё решить миром…. Вот и дорешались, что людей потеряли, да и несколько десятков тварей убили только тогда, когда стали перед выбором — жить им самим или нет. А ты говоришь, молодые. Не смогу я жить, если буду знать, что наше поколение ничего не сделало, что бы предотвратить распад братства. А к этому всё идёт. Тысячелетия всё было живо и тут на тебе…

— Ладно. Если хочешь услышать правду, как она есть, то скажу, — дед выпрямился и посмотрел пристально в глаза Белому. — Если ты туда отправишься с семьёй Сергея, закончится всё печально. Сомневаюсь, что Вы шестеро там что-то сможете сделать. Катю, двойняшек, может ещё и Настю, спеленают и отправят куда-нбудь в специализированный институт, где их будут исследовать, а по-простому — мучать. Нет, помереть не дадут, но их жизнь превратится в один нескончаемый ужас. Такое в истории бывало, и люди современные ничуть лучше не стали. Ты же, и Сергей, дай боги, там и закончите свой путь. А другие… А что, другие? Те как жили, работали, так и будут продолжать свой путь, правда, под постоянным контролем. Но, полагаю, что финансирование у них улучшится, а что ещё надо тем, кто в этом заинтересован?

— Дед. Опять ты за своё. Ну нельзя всё мерить деньгами. Есть же совесть, есть заповеди братства, есть, в конце концов, основополагающий ЗАКОН, по которому мы все и живём. — Олег даже обиделся на деда, что тот совсем плохо стал думать об окружающих людях.