128286c8c41a4b14f19c2b3fec709f48

Дом на Яблоневой принадлежал бывшему преподавателю городской гимназии Ленартовичу. Два года назад он умер, в доме проживала его вдова — старушка лет семидесяти.

Работники милиции незаметно окружили дом. Лейтенант, заместитель Ярощука, одетый в гражданское, взошел на крыльцо, постучал. Открыла старушка, до бровей повязанная платком.

— Соседи сказали, комнату сдаете? — поинтересовался лейтенант.

— Сдавала, — ответила старуха, — но уже заняли.

— Жаль… А кто же занял?

— Не все ли равно? Заняли, и все.

— Но может, не надолго?

— Не знаю. Это мой старый постоялец, я незнакомым не сдаю.

— А можно его повидать?

— Ушел, нет его.

— Вот что… — Лейтенант вынул удостоверение. — Проверка документов! — Отстранил старушку, ступил в полутемный коридор. — Где его комната?

От калитки к дому уже бежали Ярошук и двое вооруженных милиционеров. Протопали по деревянным ступенькам на мансарду. Ярощук бросился в полуприкрытые двери гостиной, обставленной старинной мебелью. Никого, только кот спит на подоконнике. На кухне тоже никого.

Сверху позвал лейтенант:

— Идите-ка сюда, товарищ капитан!

В небольшой светлой комнате две кровати. Одна расстелена. На столе — прибор для бритья, зеркало. Дверцы шкафа открыты, на дне — грязное белье. Корзина с картошкой сиротливо стоит возле дверей.

Ярощук прошелся по комнате, заглянул под кровать, вытащил стоптанные домашние туфли. Осмотрел, бросил на пол. Спросил лейтенанта:

— Считаете, убежал?

— Не сомневаюсь.

Капитан кивнул. Спустился на первый этаж, позвал старуху, которая стояла в передней.

— Кому вы сдали комнату, гражданка Ленартович? — спросил строго.

— Грише, — спокойно посмотрела ему в глаза. — Он у меня всегда останавливался.

— Какому Грише?

— Григорию Жмудю из Острожан.

— Почему не прописан?

— Так только ведь позавчера приехал.

— Один?

Старуха отвела глаза:

— Один, конечно. Сказал, что снова будет учиться в нашей школе.

— Странно, — усмехнулся Ярощук. — Григорий Жмудь — подросток, а уже бреется и туфли сорок третьего размера носит.

Пани Ленартович не растерялась.

— Родственник какой-то с ним приехал. Сегодня должен возвращаться, вот и поехали…

— А прибор для бритья забыл?

— Неужели? — удивилась.

— Григорий с ним поехал?

— Не знаю.

— Какой он из себя, родственник Жмудя?

— Человек он в годах уже, лет за шестьдесят, сухой такой и кашляет.

— Климук, — обратился капитан к лейтенанту, который стоял на нижней ступеньке лестницы, — принеси, пожалуйста, сверху рубашки. В шкафу там, грязные, видел?

Когда лейтенант возвратился, взял рубашку за плечи, растянул перед старухой.

— Сухой, говорите, а рубашки почему-то пятьдесят шестого размера носит!

— Не знаю, не знаю… — смутилась. — Может, это не его.

— Все может быть, — ответил капитан. — Жаль, гражданка Ленартович. Да, — повторил, — жаль, возраст у вас такой…

— А я еще не жалуюсь! — блеснула глазами сердито.

— Позовите понятых, — распорядился капитан, — сделаем обыск.

Бутурлак сидел на скамейке в небольшом скверике за райотделом милиции. Рядом пристроилась Вера. Андрей и Филипп лежали животами на густом спорыше.

Филипп дрыгал голыми ногами, рассказывал оживленно:

— Школа у нас теперь — семилетка, и мы с Андреем за год прошли пятый и шестой класс. Петр Андреевич сам вам скажет — знания у нас и за седьмой есть, но не твердые…

— Кто это — Петр Андреевич?

— Директор школы. Он историю преподает. Еще и географию, и немецкий. Учителей не хватает, всего четыре, да из роно обещают еще прислать.

Бутурлак положил на колени чемодан, расстегнул.

— А я вам подарки привез, — сказал подчеркнуто равнодушно. — Это тебе, — протянул Андрею часы с черным циферблатом. — Трофейные, это от наших разведчиков. Васюта и Иванов персональный привет передавали. Тебе тоже привет и это… — протянул Филиппу почти такие же часы. — Еще и Сергейке подарок есть. — Переложил что-то в чемодане. — А тебе, Вера, вот…

— Шоколад! — радостно воскликнула девочка. Действительно, Бутурлак держал большую плитку шоколада, аккуратно завернутую в серебряную фольгу.

Андрей прижал часы к уху, слушал, как мягко и бесшумно тикают. Глянул на часы Филиппа: тоже хорошие, но, наверно, не такие, как у него. Вот это подарок! У них на все село только и есть одни ручные часы у Петра Андреевича, а так несколько ходиков по хатам, вот и все.

Филипп держал свои часы на ладони, смотрел, как двигается секундная стрелка, не отводил взгляда и даже побледнел от волнения. Поднял глаза на Бутурлака, сказал робко:

— Но ведь это такая ценность… Я не смею…

Лейтенант взъерошил ему волосы.

— Смеешь, смеешь! — засмеялся весело. — Ты, Филипп, все сейчас смеешь!

Послышался гул мотора, и во двор въехал милицейский газик. Ярощук соскочил с переднего сиденья и остановился перед скамейкой. Спросил Андрея:

— Какой из себя Коршун?

— Поймали Гришку? — вскочил на ноги Андрей. — И Коршуна?

Ярощук покачал головой.

— Опоздали. Наверно, вы спугнули их. Так какой из себя Коршун?

— А такой… Ну, как вы, огромный…

— Как я, говоришь? — задумчиво сказал капитан. — Что ж, это подходит.

— Что подходит?

— А-а… — махнул рукой Ярощук. — Предположение.

Капитан подозвал Бутурлака, рассказал про результаты обыска.