С некоторых пор мы уделяем особенное внимание организации процесса иерархического определения сущностей, находящихся на разных смысловых уровнях внутри нейронной сети. Некоторые исследования гласят, что схожим образом – определяя понятия высокого уровня через единичные или группы понятий более низкого – работает человеческий мозг. Хотя мы не являлись пионерами «глубокого обучения» и «глубоких архитектур», мы смогли получить результаты, отличающиеся от ранее имевшихся. Попытка понять, как устроено мышление, при помощи самого мышления заняла многих из нас. Это называют «метапознанием». Должен признать, когда я анализирую собственное мышление, мне приходят в голову довольно интересные мысли, отличающиеся от выводов сухой логики, которую мы пытались использовать при проектировании алгоритмов взаимодействия наших искусственных нейронных сетей.
Недавно мы также обсуждали актуальность теста Тьюринга и пришли к выводу, что его результатов для нас недостаточно. Способность к имитации общения человека никак не коррелируется со способностью искусственного интеллекта к самостоятельному размышлению и развитию. Для идеального же прохождения такого теста (хотя это все еще представляется проблемой для многих сторонних разработок) достаточно запихнуть в банк данных компьютера всю семантику требуемого языка, а также максимальное количество диалогов (Сеть в данном ракурсе представляется отличным источником) на всевозможные темы. Провязав правила построения речи со смыслами слов, фраз и их вероятными контекстами, мы получим систему, способную общаться. Подчеркиваю – общаться, но не выражать собственные мысли.
Похоже, что во главу угла нам придется поставить решение задачи, которую я могу описать как «самоосознающая сущность». Другими словами, искусственный интеллект должен обладать собственным «Я». В противном случае проблема его самостоятельного интенсивного развития представляется мне неразрешимой.
ГЛАВА 2
На выступающей из кухонного гарнитура барной стойке, слегка ссутулившись, сидела какая-то девчонка-подросток и болтала ногами. На девчонке была незатейливая плотная белая маяка в обтяг, джинсы и кеды. Волосы средней длины были собраны в два хвостика, перехваченных резинками для волос.
Стам ненадолго зажмурился и помотал головой, но девочка не исчезла.
Несколько минут назад Стам с удивлением вылез из открывшейся капсулы и оказался в небольшой комнатке с приглушенным освещением и серыми стенами, лицом к одной из них – на ней светился огромный проецируемый логотип Спирали. Подобные изображения способны генерировать видеопроекторы, однако ни под потолком, ни на какой-то из оставшихся стен проектора Стам не обнаружил. Он задумчиво почесал макушку и отметил, что ощущения в теле немного странные. Словно нервные импульсы шли с небольшой задержкой. В остальном собственное тело ощущалось крайне реалистично. Стам даже засомневался – а произошел ли переход в виртуальный мир? Возможно, что-то пошло не так и его выбросило обратно – комната была очень похожа на ту, из которой он попытался начать своё путешествие в Спираль. Отличия, однако, нашлись довольно быстро. Во-первых, на Стаме была незнакомая ему одежда. Простая, но удобная. Во-вторых, в прилегающих к стене с логотипом боковых стенах располагались две двери – одна слева, одна справа. Возле каждой из них стояла стойка с табличкой – похожие обычно ставят рядом с экспонатами в музеях. Стам подошёл к левой и прочитал её содержимое:
Он еще раз огляделся. Комната не могла похвастаться богатым интерьером. Кроме капсулы с рельсами до дырки в стене, дверей и стоек с табличками в ней больше ничего не было. Почему-то Стам считал, что виртуальная реальность Спирали должна быть не в пример богаче. Возможно, проблема в том, что сначала ему надо определиться – и Стам подошёл ко второй табличке. Она гласила: