1115 вопросов священнику

Миланский эдикт, изданный в 313 г. св. Константином Великим и Лицинием, изменил внешнее положение Церкви. Одним из результатов происшедшей перемены было появление монастырей, которые становятся частью церковного организма. Епископ Никодим (Милош) пишет: «Возникновение монашества, давшего Церкви много великих епископов с одной стороны, а с другой — высокое понятие о телесном воздержании и сознание, что поскольку выше иерархическая степень в церкви, постольку меньше дает она прав на телесное наслаждение и постольку больше она должна быть направлена на полное служение Богу и Церкви телом и душой, — все это способствовало тому, что уже в начале IV века на безбрачие епископа смотрели, как на нечто такое, что лежит естественно в основе церковного устройства и что необходимо, рано ли, поздно ли, должно было стать законом. В своей речи, при открытии I Вселенского Собора, император Константин приветствует торжественно собравшихся епископов, называя их представителями девственной чистоты. Известно также, с каким уважением относился сам император к епископу Пафнутию, члену I Вселенского Собора, который был питомцем одного из египетских монастырей, прежде чем сделаться епископом. Член того же I Вселенского Собора Афанасий Великий говорит нам в одном своем письме, как в его время, да и раньше, широко была распространена мысль о безбрачии епископов<....> В этом свидетельстве Афанасия и в других мы находим верно выраженную мысль, которою проникнуты были отцы I Вселенского Собора, когда речь зашла о браке и безбрачии духовенства. Этот собор издал лишь одно (3) правило, что ни одно священное лицо не должно держать в своем доме постороннюю женщину, и больше об этом ничего не сказал, признавая, без сомнения, в отношении безбрачия епископов, практику, которая тогда уже существовала в церкви и о которой только что мы говорили. А что эта практика, именно, чтобы епископы были безбрачными, в общем господствовала везде».