101 Рейкьявик

Под конец мы очутились в какой-то замшелой пристройке на Лёйгавег, слушаем Милли Ванилли. Слишком глубоко нырнул в омут. Даже от кокаина и то начал засыпать. Впрочем, это неудивительно. Я стал клевать носом из-за того, что какой-то прополосканный дубиновед начал излагать свою теорию исландского гандбола: «Исландские гандболисты исчезли из поля зрения тогда же, когда в школах стали проходить множества». Проснулся на диване оттого, что хозяин дома стал лизать мне ухо. Глаза у него были такие парные и вареные. В это время года ходить в чужие квартиры на пьянки крайне опасно. Потому что в психбольницах пора летних отпусков. Хотя нет… Этот финал как раз хорошо передавал чувство, с каким слушают Милли Ванилли. «Girl you know it's true…»[419] Я заткнул ему рот диском. С Unun.

Наверно, как раз что-то в этом роде и нужно для того, чтобы ответить «да» на вопрос мамы (который она, скорее всего, задала просто от балды), хочу ли я поехать с ними на Мунадарнесс, где они сняли дачу. Но когда я уже сижу на заднем сиденье, то чувствую, что мне как-то не едется; а мы катимся вдоль Квальфьорда, который я не видел года, если не ошибаюсь, с 89-го, тогда мы с Трёстом и Марри ездили в Хунавер и ели эту яичницу в К-вамс-Танго у Сигрун Motheisister[420]. Мне сразу стало не хватать табло. Горы так убийственно постоянны, глядеть на них скучно. Их не перелистнешь на следующий пейзаж. Но трава колышется. И на ней пасутся какие-то экспонаты. Двум из них — маленьким — мама сигналит. Лолла не только пристегнулась ремнем, перед ней еще и подушка безопасности.

— А бассейн там есть? — спрашиваю я.

Конечно есть. Меня пробивает дрожь при мысли, что мне придется трусить в это бассейновое варево в «Бонусных» трусах. Смотрю на какие-то хутора для деревенщин. Потом — короткометражный фильм о сенокосе. «С каких это пор такие большие головки сыра выпускать стали?» Нет. Мама рассказывает про новейшую сенокосную технику. Стога в вакуумных упаковках. По-моему, эти фермеры не врубились в то, что такое товарный вид. Зачем вы овечью-то еду в целлофан кладете, кладите лучше человеческую, для горожан! На указатели не мешало бы добавить английские переводы названий, для туристов. Этим я и займусь. Гора Эсья — Easy. Река Ватлау — Hardly River. Устье — Mouthwash. Гора Кидафетль — The Kid That Fell. Хутор Ингуннарстадир — Ingunn's Place. Хутор Грязи — Shitfarm. Скопцова Река — Castration River. Мыс Ноунхёвди — Noonhead. Хутор Крюмсхолар — Crummy Hills. Хутор Горки — Garbage Hills. Н. п. Озерный — Pool Country. Гора Бёйла — Bowl. Хутор Стадарстадюр — The Place to Be. Ледник Ок — Okay. Мунадарнесс — Lazyness. Хутор Кроп пюр[421]… Вот одна отечественная шоколадная фабрика выпустила шоколадку с таким же названием… Захотелось сладкого.

Разговор в ларьке:

Мама: Ну, Хлин, курицу хочешь?

Хлин: Я невыспавшегося мяса не ем.

Лолла (смеется): Невыспавшегося? В каком смысле?

Хлин (оттягивается): Ну, знаешь, как их выращивают. Всю жизнь в помещении, в какой-нибудь фигне из реек под неоновой лампочкой, по шесть тысяч в одном зале, и все так трясут головой, как будто техно танцуют, для них, бедняжек, это такой непрерывный рейв длиной в шесть недель, а свет никогда не гасят. И потом нам это есть. Заносить в свой организм бессонницу. Я недавно про это передачу смотрел.

Лолла (прекратив смеяться): А ты стал защитником животных?

Хлин: Нет, скорее это меня надо защищать. От животных.

Мама: Ну хорошо, тогда купим мясо гриль.

Дача находится в такой дачной местности. Вокруг нее кустарник, как волосы на лобке голой страны. И такие скалы — мастерски сделаны. Я несу мясо гриль в дом. Мясо гриль. Еще неизвестно, какое это животное. Мне становится легче, когда я вижу в углу телевизор. Но смотреть его — одно разочарование. Лучше всего его смотреть, когда он выключен. Тогда оказывается, что это очень даже неплохой телевизор. Потом тебя зовут в бассейн, как будто это такая повинность. А плавки я забыл. Если можно забыть то, чего у тебя никогда не было. Выхожу в «Бонусных» трусах. Стараюсь побыстрее залезть в воду, чтоб никто не увидел желтого пятнышка у ширинки.

— Ничего, Хлин, даже незаметно, что ты в трусах, ты весь такой белый, ха-ха…

— Но он не жирный. Правда ведь?

— Это из-за курения, — говорят они обо мне.

Как будто я страдаю аутизмом.