1001 Ж

Они зашуршали пакетиками, открутили крышечки у микробутылок. Алису особенно порадовала россыпь крошечных, на один укус, разноцветных макаронов.

– Так выпьем же за то, чтобы и сложности приносили удовольствие! – на грузинский манер провозгласила она.

– Ну и за знакомство, – поддержал ее Женя.

Повисло немного неловкое молчание. За окнами в очередной раз полыхнула молния.

– Итак, пятнадцать лет в танго, – произнесла Алиса уважительно, – странно, что я о тебе совсем не слышала…

– Ну, я ведь не преподаватель, не диджей… Танго у меня для души. С моей работой не всегда есть возможность вырваться на милонгу. Про фесты с марафонами вообще молчу. По крайней мере, последние лет пять или около того живу в таком режиме. Так что нечему тут удивляться.

Алиса на некоторое время задумалась о перспективах собственного танго. Затем посмотрела в окно, где все еще бесновалась стихия.

Погода ясно дала понять, что они застряли надолго.

Приняв этот факт, Алиса скомкала бумажный пакетик и снова заговорила.

– Ну, давай тогда за жизнь поговорим, что ли?

– Давай, – рассмеялся Женя, – с чего начнем?

– С начала, – серьезно ответила Алиса. – Как же засосала тебя эта трясина?

– Танго-то? Да обычно. Влюбился в девчонку, когда в универе учился. Ну и решил подкатить со вкусом…

Алиса прыснула со смеху.

– И как? Получилось? – иронично поинтересовалась она.

– Ну, в каком-то смысле… – криво ухмыльнулся Женя.

– Вы до сих пор вместе?

– Нет. Давно уже нет…

– Не расскажешь?

– Да нечего там особенно рассказывать. Скучно и прозаично все.

– И все-таки? Как-то не верится.

– Ты ведь не отстанешь, – понял Женя.

– Неа, – честно согласилась Алиса.

– Тогда давай сделку. Меняю одну свою скучную историю дебюта на пять поживее, но не моих. Курс выгодный, бери, не пожалеешь.

– А свою ты унесешь в могилу? – улыбнулась Алиса.

– Угу, – так же честно признался Женя.

– Ну тогда давай, что есть.

Женя вытянул вперед затекшие от сидения ноги, отложил опустевший винный шкалик и прочистил горло…

Tres

sinco amigos

17

Юля опаздывала на собственный открытый урок и немного нервничала. Она в очередной раз проклинала центр города с его парковочным коллапсом, хоть и прекрасно понимала, что открой она школу где-нибудь на выселках или в спальнике, загнется от голода уже через пару месяцев. Ну не приживается танго на окраинах Питера! Пробовали уже много раз до нее, и все без толку. Так что все как у всех: крохотный зал в полуподвале на Некрасова, конская аренда, ремонт, доведенный до ума собственными руками и руками неравнодушных учеников, и сумасшедшие соседи, чуть что вспоминающие треклятый питерский закон о тишине, но уж очень вольно его трактующие. И выхода особого нет. Все ютятся в трех районах плюс-минус. Центральный, Адмиралтейский и Петроградка… Тесно – мочи нет, но деваться некуда: традиции питерских коммуналок все-таки живы. Правда, в последнее время народ стал мутить перепланировки в своих комнатухах, отгораживать пятачки под кухоньки и санузлы, чтоб маленькое, но свое. Оно и понятно, почему: уживаться друг с другом ой как непросто – все люди творческие. А все-таки раньше, когда все собирались на одной кухне, было как-то повеселее… А может быть, дело в том, что все были моложе?

Последнюю мысль Юля решительно пнула куда подальше и сосредоточилась на предстоящей задаче.

Реклама в яндексе в этот раз дала совсем небольшой выхлоп. Записалось всего пятнадцать человек. Оно бы ничего, если бы все они остались и купили абонементы, но такое случалось все реже. У Юли был наметанный глаз и обычно она знала, кто уйдет, а кто останется, уже в первые минуты пробного урока. Это делало остальную его часть формальностью, с годами тяготившую ее все сильнее.

Ну, что там нас ждет? Из пятнадцати записавшихся придут, дай бог, восемь. Из них шесть – женщины бальзаковского возраста, ищущие возможности расплескать нерастраченные чувства или же не знающие, куда деть себя после ухода мужа, парочка юных неразлучников – этим в принципе все равно, что делать в промежутках между сплетением щупалец. Вполне вероятно, придет чета средних лет, где супруга притащила мужа за пейсы сметать бытовуху с палубы семейной ладьи. Хорошо, если мужичок из бывших бальников, тех, что в отставку еще при Александре-Освободителе вышли. Эти самые надежные, почти всегда остаются. Уныло, аж зубы сводит! Жизнь наполняет светом другие уголки мироздания, а танго скромно ютится в тенечке и чахнет. И как тут отделаться от унылых мыслей, войти в зал и в сто тысяч первый раз разыграть непрекращающийся парадиз и пир эмоций? А не справишься, дашь унынию выползти на поверхность, отразиться на лице – оглянуться не успеешь, как останешься без средств на хлеб и аренду зала. В общем, улыбаемся и машем, парни, улыбаемся и машем…

Картина в классе превзошла ее ожидания, и не в хорошем смысле. В классе было всего пять незнакомых лиц. Остальные семеро – волонтеры из старшей группы, приглашенные накануне для массовки и помощи в организации.

Юля заскочила в раздевалку и в гордом одиночестве протяжно выдохнула.

«Улыбаемся и машем», – еще раз напомнила она сама себе.