Читаем 100 великих парадоксов полностью

Земной природе целесообразно сохранять наиболее ценное, созданное конкретным человеком, – то, что мы называем душой. Однако духовно убогие, стандартные личности для неё вредны. От них ей надо бы избавляться.

Впрочем, мы лишь по косвенным данным и путём самопознания судим о жизни и разуме Биосферы. Всё это остаётся в области догадок и предположений. Внушает некоторый оптимизм то, что появляется хотя бы призрачная надежда подойти с научных позиций к проблеме перехода духовной субстанции личности в новую сущность.

Чтобы подняться на более высокую ступень развития, Биосфере, если исходить из нашей логики, надо беречь духовную субстанцию тех, кто своим умом, трудом, эмоциями, поступками соответствует этой цели. Основой религии человека должно быть благоговение перед земной Божественной Средой или, как говорил наш религиозный философ Владимир Соловьёв, перед Богоматерией.

Да, каждый из нас жарче звезды и старше любого кристалла. Да, мы дети матери-Земли и отца-Солнца. Не пора ли стать достойными такого родства?

<p>Бытие определяет сознание</p>

В такой формулировке есть нечто магическое и парадоксальное. Иные мыслители считают, что она позволяет безошибочно отделить агнцев от козлищ, то бишь идеалистов от материалистов.

Это настоящий словесный оборотень. Сделал ударение на первом слове, – получаешь тезис догматической идеологии материализма. Сделал ударение на последнем слове, и вышла догма философии идеализма. Если обойтись без ударений, то понимай, как хочешь. То ли материя первична, то ли сознание. Что предпочесть?

Материя – вещь основательная, грубая, весомая и зримая. Сознание – нечто эфемерное, умозрительное, и толком даже неизвестно, где оно пребывает: то ли в мозгу, то ли в живом организме, то ли вообще повсюду в виде информации.

Материя в некотором роде содержимое нашей Вселенной.

А если сознание – её содержание? Пожалуй, что так.

С материей всё более или менее ясно. Она находится в постоянном движении, испытывает разные превращения, образует звёзды и планеты, а в некоторых случаях порождает жизнь и разум.

Схема проста и привлекательна, пока не возникнут вопросы. Как могла материя породить жизнь? Одухотворение мёртвых тел природы – чудо из чудес! И почему вдруг живые тела озарились внутренним светом разума?

Гениально простой вопрос юного Владимира Маяковского:

Послушайте!Ведь, если звёзды зажигают —значит – это кому-нибудь нужно?Значит – кто-то хочет, чтобы они были?Значит – кто-то называет эти плевочкижемчужинами?

Подумайте!

Ведь если нет смысла в Мироздании, то кому и зачем оно нужно?

Если Мир лишён жизни и разума, никто не узнает о звёздах, а тогда зачем они в Мире?

Разумней признать, что во Вселенной одинаково изначальны косная материя, жизнь и сознание

А если звёзды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно!

В таком случае идеалист с полным правом провозгласит первичность сознания, ибо без него бессмысленно существование материи. Выходит, сознанием определяется бытие.

Но где может находиться Мировой Разум, если кроме него ничего нигде нет? Вне материи жизнь и сознание превращаются в абстракцию. Значит, бытием определяется сознание! И снова недоумение: что же это за бытие без сознания? Нет в нём смысла…

Получается бесконечная песенка на манер «У попа была собака…» Не лучше ли оставить, как они есть, двусмысленные фразы «бытие определяет сознание» или «сознание определяет бытие». Пусть каждый толкует их на свой лад. Полный плюрализм. Свобода выбора. Кончили тем, с чего начали.

Каков же выход? Он прост, поэтому его трудно уловить изощрённым умом философа. А всё из-за привычки к субординации. Мол, обязательно есть начальник и подчинённый, кто-то главней и первей, а кто-то вторей. Вот и в мире придумывают нечто самое главное, первичное.

Проще и разумней признать, что во Вселенной одинаково изначальны косная материя, жизнь и сознание, равно как пространство и время, синтез и распад, развитие и деградация.

Казалось бы, ответ найден. Как бы не так! Пока мы упомянули три варианта: бытием определяется сознание; сознанием определяется бытие; материя и сознание едины. Можно продолжить. Предположим: сначала материя определяла сознание, а со временем разум стал по-своему организовывать материю. Или проходят циклы: то первенство за материей, то за сознанием. Или во Вселенной есть области с приоритетом или сознания, или материи. Или…

Не лучше ли признать неопределённость решения или неразрешимость проблемы? Согласиться с ограниченностью нашего рассудка. Кто рискнёт утверждать, что постиг начало всех начал и смог объять необъятное хотя бы мысленно?

Признаться, не считаю интересной и полезной для умственных упражнений парадоксальную двусмыслицу «бытие определяет сознание». Удивительно, как философы, углублённые в свои схоластические споры, не обратили на это внимание.

<p>Правда парадокса</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное