100 великих оригиналов и чудаков

Людвиг большую часть детства провёл в старинном замке Гогеншвангау — загородной резиденции королевской семьи. Позднее его затмили архитектурные капризы нового короля — причудливые замки Нойшванштайн, Херренхимзее и Линдерхоф, построенные Людвигом в баварских горах и стоившие колоссальных денег. Максимилиан украсил стены Гогеншвангау изображениями Короля лебедей — сценами из древней германской легенды, восхищавшей экстравагантного Людвига.

Мальчик, заточённый в своём собственном фантастическом мире, в полном уединении среди деревьев и гор, нашёл в образе лебедя идеальное воплощение своих романтических устремлений. Когда в возрасте пятнадцати лет Людвиг увидел Лоэнгрина (в опере рыцарь появляется на лодке, запряжённой лебедем), он был поражён музыкой Вагнера и его драматической интерпретацией старинной легенды. Принц решил, что наконец-то нашёл композитора, чьё романтическое восприятие мира полностью созвучно его собственному. Всё больше увлекаясь, он погрузился в чтение статей Вагнера, а когда увидел предисловие к новому изданию поэмы Кольцо (Нибелунгов), заканчивающееся вопросом: «Так найдётся ли у нас такой монарх, чтобы понял, в чём теперь состоит его долг и предназначение…»

Две подлинные страсти испытывал Людвиг: любовь к музыке и архитектуре. Композитору Рихарду Вагнеру он писал: «Я хочу навсегда снять с Ваших плеч презренный груз повседневных забот. Я хочу дать Вам возможность наслаждаться покоем, которого Вы так жаждете, чтобы Вы смогли беспрепятственно воспарить на могучих крыльях своего таланта и подняться в незамутнённое небо Вашего восхитительного искусства! С самого моего раннего детства Вы были, не подозревая о том, единственной моей отрадой, другом, который беседовал с моим сердцем так, как больше никому этого не было дано, лучшим наставником и учителем».

Письмо, которое он послал Вагнеру летом 1865 года, завершается так: «Вы и Бог! До смерти, до перехода в иной мир, в царство ночи миров, пребываю верный Вам Людвиг».

Увлечение миром иллюзий заводило молодого короля слишком далеко. Он избегал людей и любил в наряде Рыцаря Лебедей проплывать в лунном свете по озеру. Свои прихоти он привык исполнять незамедлительно. Проснувшись среди ночи, мог приказать вызвать артистов и играть оперу для одного зрителя — самого себя. Или отправлял букет единственной обожаемой им женщине принцессе Гизеле (тоже немалой причуднице), жене принца Леопольда. Тогда ей приходилось просыпаться, одеваться и принимать королевского посла.

«Бывали случаи, — писал психиатр П.И. Ковалевский, — что у Людвига наступали приступы мускульного бешенства: он скакал, плясал, прыгал, рвал на себе волосы и бороду; другой раз он, напротив, оцепеневал и стоял часами неподвижно на месте. К этому присоединялись иллюзии и галлюцинации».

Финансы страны были не в лучшем состоянии из-за колоссальных трат на строительство и убранство дворцов, один из которых повторял в уменьшенном виде Версаль. Немало средств уходило на содержание Вагнера и его семьи, а также на роскошные оперные постановки. Тратил он главным образом личные деньги, отпущенные на его содержание, а в остальном был расчётлив и неплохо справлялся со своими обязанностями.

Прошёл слух, что, устав от государственных дел, король решил продать Баварию и купить себе необитаемый остров либо страну в Гималаях. Правительство с согласия королевской родни назначило комиссию из четырёх видных психиатров. В её заключении 9 июня 1886 года было сказано: его величество страдает паранойей, которая запущена и ведёт к слабоумию; управлять королевством он не может.

Чтобы ознакомить Людвига с этим документом и объявить о решении Государственного совета назначить над ним опеку, в его замок Нойшванштайн прибыла делегация.