100 великих операций спецслужб (2006)

Этим и воспользовалась Особая группа при председателе ОГПУ, которой руководил Яков Серебрянский. Помимо сотрудников ОГПУ и агентов-нелегалов, в операции участвовали и французы, среди них рамочный мастер Морис Онель и его брат, владелец гаража в Леваллуа-Перре.

26 января 1930 года в 11.30 в Галлиполийской православной церкви в Париже, на улице Мадемуазель, должна была состояться панихида по случаю смерти барона Каульбарса, на которой, по агентурным данным, собирался присутствовать и генерал Кутепов. Поскольку церковь находилась всего в 20 минутах ходьбы от его дома, генерал намеревался проследовать туда пешком.

Вечером 25 января один из сотрудников опергруппы передал Кутепову записку, в которой ему назначалась кратковременная встреча на трамвайной остановке на улице Севр для вручения какого-то документа. Ничего не подозревавший генерал 26 января утром в 11.00 вышел из дома и направился в церковь. Некоторое время простоял на трамвайной остановке, но, никого не дождавшись, отправился дальше. На улице Удино его остановил Морис Онель, переодевшийся полицейским. Подошло еще двое «полицейских». Для выяснения личности Кутепову предложили сесть в машину и проехать в полицейский участок. Он не сопротивлялся и даже не возражал, полагая, что в полицейском участке быстро разберутся.

Дальнейшая судьба Кутепова точно не известна. Доставить его в Москву не удалось, но по одним данным он умер от сердечного приступа по дороге в порт, где его ожидало советское судно, по другим — уже во время плавания.

Французская полиция терялась в догадках. Несмотря на усилия комиссара Фо-Па-Биде, сыскная полиция так и не обнаружила его труп. Ничего не установил и начальник контрразведки РОВС, генерал Зайцев. Имеется предположение, выдвинутое французскими историками Р. Фалиго и Р. Коффером, что, возможно, принадлежавшие к агентурной сети ОГПУ дивизионный комиссар Прето и комиссар Синьяс делали все для того, чтобы запутать следствие.

В среде русских белогвардейцев в Париже исчезновение Кутепова вызвало панику. Они терялись в догадках: где он? Жив ли? Мертв? Доставлен в Россию? Будет ли хранить молчание или заговорит под пытками? Взаимные подозрения и обвинения, депрессия — стали характерными для времени, последовавшего за исчезновением Кутепова.

Но «свято место пусто не бывает». Преемником Кутепова стал 63-летний генерал Евгений-Людвиг Карлович Миллер, карьера которого была более впечатляюща, чем у Кутепова. До Первой мировой войны он успел побывать и на строевой, и на военно-дипломатической (в Брюсселе, Гааге и Риме), и на штабной работе. В должности второго обер-квартирмейстера Генштаба был одним из руководителей военной разведки. Во время войны был произведен в генерал-лейтенанты, служил начальником штабов двух армий и командиром армейского корпуса. 7 апреля 1917 года был арестован солдатами за то, что приказал чинам корпуса снять красные банты. После Октябрьской революции он был заочно приговорен к смертной казни, скрывался в итальянском посольстве. В ноябре 1917 года вместе с дипкорпусом выехал в Архангельск, где стал генерал-губернатором Северной области. В мае 1919 года Колчак назначил его главнокомандующим войсками Северной области, а в сентябре — начальником края, фактически диктатором. После ухода английских войск, 19 февраля 1920 года, Миллер выехал на ледоколе «Минин» в Норвегию. В эмиграции сразу же стал принимать активное участие в деятельности РОВС. С апреля 1922 года — начальник штаба генерала Врангеля, с 1923 года заведовал денежными средствами великого князя. С 1925 года старший помощник, а с 1929 года — заместитель председателя РОВС. После похищения Кутепова 27 января 1930 года принял на себя обязанности председателя РОВС.

Свой штаб он разместил в доме № 29 на улице Колизей, где также находилась квартира бывшего министра Временного правительства С.Н. Третьякова, агента советской разведки. Она оснастила штаб РОВС подслушивающим устройством, которое назовут «Петька», передающим информацию в квартиру Третьякова. Микрофоны стояли в кабинетах Миллера, начальника Первого отдела Шатилова и в канцеляриях РОВС. Так была достигнута «прозрачность» работы штаба РОВС.

При Кутепове Миллер не был допущен к боевой работе РОВС. Теперь он начал знакомиться с деятельностью региональных отделений РОВС, руководители которых считали его кабинетным работником, не способным к острым акциям.

Чтобы опровергнуть это мнение, он назвал мелкими булавочными уколами различного рода «бессистемные покушения, нападения на советские учреждения и поджог складов» и поставил перед РОВС стратегическую задачу: организацию и подготовку крупных выступлений против СССР. Признавая важность террористических актов, особое внимание он уделил подготовке кадров для развязывания партизанской войны в случае начала иностранной интервенции против СССР. В Париже и Берлине он создал руководимые генералом Н.Н. Головиным курсы по переподготовке офицеров РОВС и обучению военно-диверсионному делу молодежи из числа новых членов союза.