100 великих дипломатов

Хусейн предпочитал публичной дипломатии закулисную как более эффективную. Накануне так называемой «Войны Судного дня» 1973 года Хусейн нанес тайный визит в Тель-Авив и провел переговоры с премьер-министром Голдой Меир. Миссия была настолько секретной, что королю пришлось лично пилотировать вертолет, на котором он в одиночку прибыл в еврейское государство.

Лишь незадолго до смерти Хусейн в интервью телеканалу Би-би-си сказал, что целью поездки было убедить израильское руководство в необходимости пересмотреть свою политику в отношении арабов. Хусейн предупредил, что продолжение политики «ни войны, ни мира» приведет к тому, что Египет и Сирия начнут новую войну против Израиля. При этом он заверил, что Иордания не даст согласия использовать свою территорию для нанесения удара по еврейскому государству.

Принимавший участие в той же телепрограмме экс-начальник израильской разведки генерал Цир рассказал, что Меир не придала должного значения предупреждению Хусейна, расценив его всего лишь как форму психологического давления. История, однако, подтвердила правоту короля.

Впрочем, как политик монарх не позволял себе быть злопамятным. В 1974 году он признал Организацию освобождения Палестины единственным законным представителем палестинского народа, а 14 лет спустя объявил, что Амман разрывает официальные и административные связи с Западным берегом. Этот шаг позволил Национальному совету Палестины формально провозгласить создание палестинского государства в ноябре 1988 года.

Никогда не отказываясь от общеарабского дела, Хусейн, тем не менее, вторым после президента Египта, подписал в 1994 году мирный договор с Израилем, по которому Хашимитскому Королевству были возвращены его исконные территории – Бакура и Вади Араба. Хусейн первым из арабских руководителей понял, что Государство Израиль будет существовать, хотят этого арабы или нет, и призывы «сбросить их в море» – экстремизм чистой воды.

Король Иордании очень дорожил хрупким миром. Когда в марте 1997 года иорданский военнослужащий в состоянии религиозного аффекта застрелил семь израильских школьниц в пограничном местечке Бакура, монарх лично посетил в Израиле семьи погибших, чтобы принести им соболезнования. Утверждают, что он заплатил родственникам жертв миллион долларов.

Много хлопот королю доставлял соседний Ирак. Быть может, здесь он допустил один из главных политических просчетов: поддержал Багдад во время кризиса в Персидском заливе 1990–1991 годов. Это обернулось серьезными издержками в отношениях с нефтедобывающими странами Аравийского полуострова, очень важными для экономики небогатой Иордании. Но у него не было выбора – в стране преобладали проиракские настроения.

Король Хусейн бен Талал снискал себе уважение как посредник в трудных переговорах и миротворец. Ради этого он неоднократно, что не свойственно для лидеров Востока, переступал через личные амбиции. Он поддержал Ирак, хотя именно в этой стране во время революции 1958 года был убит его троюродный брат, король Фейсал. Он наладил отношения с Египтом, хотя египетский президент Абдель Насер называл его не иначе как «королем в коротких штанишках» и «игрушкой в руках международного империализма».

Хусейн был мастером тайной дипломатии, которую сам называл «искусством выживания». Бесспорный авторитет прямого потомка пророка Мухаммеда позволял ему совершать такие поступки, на которые не решился бы никакой другой лидер арабского мира. Более четверти века в полном секрете он поддерживал добрые отношения с израильскими руководителями и был очень прост в общении.

За годы правления Хусейн бен Талал пережил четыре арабо-израильские войны, несколько переворотов и более двадцати покушений на свою жизнь. Враги подсовывали монарху отравленную пищу, вливали серную кислоту во флакончик с каплями для носа, совершали нападения на самолет короля, устраивали пожары в его резиденции… Хусейн любил повторять цитату из Шекспира: «Тот, у кого на голове корона, не спит спокойно». Король умел прощать и делал это эффектно. Помиловав одного из лидеров исламской оппозиции, приговоренного судом к смертной казни, он сам приехал за ним к воротам тюрьмы, при этом находился за рулем автомобиля.

Основой для сближения арабских государств Хусейн считал идею арабского национализма. Он говорил, что на Западе эту идею понимают превратно. Хусейн был убежден, что мораль ислама основана на тех же принципах, которые управляют свободным миром. А из этого вытекает важный вывод о том, что между двумя мирами – западным и арабским – вполне можно наводить мосты. Одним из таких мостов, по мнению короля, и должна была стать Иордания.

На похороны короля, находившегося у власти 46 лет, съехались руководители большинства государств мира.