10. Побег стрелка Шарпа / 11. Ярость стрелка Шарпа (сборник)

Шарп не ответил. Ему не нравилось, как Памфри произносит его имя. В этом было что-то даже большее, чем простая фамильярность. Оно звучало как кличка некоего домашнего любимца, ценного конечно, но стоящего ступенью ниже. Лорд вел себя, как всегда, снисходительно и неестественно. Его светлость любил производить впечатление легкости, хрупкости и фривольности, однако Шарп знал, что в ухоженной голове скрывается блестящий ум. В мире интриг и тайн лорд Памфри чувствовал себя как дома и хорошо знал, какие скрытые мотивы движут людьми.

– Пампс, – сказал Шарп, с удовольствием отметив, как спутник повел бровью, – вы прекрасно знаете, что они собираются обмануть нас.

– Поэтому я и попросил, чтобы пригласили вас, капитан Шарп.

Уже лучше.

– Мы не знаем наверняка, находятся ли письма в типографии?

– Нет, не знаем.

– Но если они обманут нас, а так оно и будет, тогда заниматься ими придется мне. Какая у нас цель, милорд? Выкрасть письма или просто не дать им хода?

– Правительство его величества устроят оба варианта.

– А правительство его величества заплатит мне, не так ли? Десять шиллингов и шесть пенсов в день и четыре шиллинга и шесть пенсов на непредвиденные расходы.

– Уверен, посол наградит вас, – натянуто ответил лорд Памфри.

Шарп промолчал. Пройдя в центр палаты, он увидел засохшие пятна крови между каменными плитами. Ударил пяткой о пол. Прислушался к эху. Что тут было? Как все произошло? Шум в темноте… выстрелы… страх… Впрочем, возможно, Памфри прав. Может быть, они на самом деле собирались продать письма, но если местом для обмена выбрали эту часовню, то, скорее всего, им нужны и письма, и золото. Он поднялся по ступенькам. Памфри последовал за ним. Шарп попробовал открыть дверь во временной кирпичной стене. Она легко поддалась, и за ней начиналась улица, где громоздилась груда оставленных до возобновления строительства кирпичей.

– Все посмотрели? – спросил лорд Памфри.

– Молитесь, чтобы не предложили крипту, – сказал Шарп.

– А если предложат?

– Молитесь, чтобы они этого не сделали, – повторил Шарп.

Никогда еще он не видел места более подходящего для засады и убийства.

В молчании они шли по маленьким улицам. На другом конце города глухо бухнуло – взорвался снаряд, – и мгновение спустя зазвонили все церковные колокола города. Скорее всего, подумал Шарп, взрыв вызвал пожар и колокола созывали людей тушить огонь, но тут он увидел, что все на улице остановились. Люди снимали шляпы и склоняли головы.

– Oraciones, – сказал лорд Памфри, обнажая голову.

– Что?

– Время вечерней молитвы.

Когда колокола стихли, люди начали креститься. Шарп и Памфри пошли дальше, но отступили и прижались к витрине, чтобы пропустить трех мужчин, которые несли на спине гигантские связки дров.

– Все это привозное, – заметил лорд Памфри.

– Дрова?

– Здесь их достать невозможно. Поэтому привозят с Балеарских или Азорских островов. Зимой в Кадисе, чтобы приготовить пищу или не замерзнуть, требуется очень много денег. К счастью, посольству привозят уголь из Англии.

Уголь и дрова. Шарп смотрел на грузчиков, пока они не пропали из виду. А что, если… Они подали ему идею. Как спасти посла, если шантажисты не продадут письма. Как победить.

Отец Сальвадор Монсени не обращал внимания на двух человек за печатным станком, тогда как они не спускали с него глаз. В спокойствии священника было что-то пугающее. Их хозяин Эдуардо Нуньес привел Монсени в типографию и теперь сидел на высоком стуле в углу комнаты и курил сигару. Гость же придирчиво обследовал комнату.

– Прекрасная работа, – сказал Монсени.

– Если не считать, что теперь мы ничего не видим. – Нуньес указал на два заложенных кирпичами прямоугольника окон. – Как ни плох был свет, теперь мы работаем в темноте.

– У вас есть фонари, – заметил священник.

– Но работа тонкая. – Нуньес кивнул на рабочих.

Один раскатывал чернила по пресс-форме, второй подравнивал лист бумаги.

– Значит, делайте аккуратнее, – хмуро ответил Монсени.

Он был доволен. Подвал, где жили два помощника, имел лишь один выход – люк, который вел в типографию. Типография занимала почти весь первый этаж, и ее единственная дверь выходила во двор. На втором этаже находился забитый бумагой и чернилами склад, в который вела открытая лестница позади люка. На третьем и четвертом этаже располагались жилые помещения Нуньеса. Лестницу, ведущую на крышу, Монсени заблокировал. Часовой присутствовал на крыше постоянно и попадал на свой пост по лестнице с балкона хозяйской спальни. Нуньесу все это не нравилось, но ему хорошо платили английским золотом.

– Вы действительно считаете, что на нас могут напасть? – спросил он.

– Я на это надеюсь, – ответил священник.

Нуньес перекрестился:

– Почему, святой отец?

– Потому что тогда люди адмирала убьют наших врагов, – ответил Монсени.

– Мы не солдаты, – занервничал Нуньес.

– Мы все солдаты, – возразил Монсени, – сражающиеся за лучшую Испанию.