10 мифов об СССР

И еще один вопрос, которого Резун вовсе «не замечает», поскольку вопрос этот не укладывается в его концепцию. Зачем Главным Военным Советом весной 1941 года было принято решение о приведении оборонительных сооружений на старой границе в состояние боевой готовности? (см.: История 2-й мировой войны, т. 3. С. 438). Чтобы еще больше стеснить приготовления Сталина к нападению на Германию? Или очевидно надвигающаяся фашистская агрессия заставила все же вспомнить об обороне?

Сколько и каких войск выдвигалось к границе?

Главу за главой Резун посвящает разоблачению «страшных тайн»: ах, Сталин готовил горнострелковые войска, чтобы наступать на Румынию через Карпаты! Ах, Сталин готовил морскую пехоту для высадки на румынском побережье! Ах, Сталин создавал воздушно-десантные корпуса – ясное дело, для наступления! Ах, оперативные планы приграничных округов предусматривали ведение наступательных операций! Ах, Сталин ликвидировал в конце 30-х годов партизанские базы и костяк партизанских отрядов!

Все это так, и во всем этом нет никакой страшной тайны. Еще и еще раз Резун пытается выдать планирование и подготовку решения задач войны в наступлении за подготовку агрессии. Конечно, безоглядная ставка на наступление вне зависимости от обстоятельств не делают Сталину чести ни как стратегу, ни как ответственному политику. Но и не доказывают его намерения непременно напасть первым. Поэтому Резун поневоле прибегает к передержкам и преувеличениям, чтобы непременно, – нет, не доказать, потому что доказать это невозможно – создать впечатление, что Сталин готовился именно к нападению.

Так, Резун рассказывает о подготовке в Советском Союзе миллиона десантников-парашютистов (113). Миллион парашютистов в стране явно отсутствовал, поскольку нельзя же зачислять в парашютисты всех, кто хоть раз прыгнул с парашютом с вышки в местном парке культуры и отдыха. Кроме того, например, за весь 1940 год было подготовлено 14 тыс. парашютистов. Сколько же лет нужно было для подготовки миллиона? И понятно, для чего эти парашютисты готовились. Но приравнять питомцев аэроклубов к десантникам может только очень болезненная фантазия. Чтобы усилить «эффект» от слова миллион (которое к тому же выделяется заглавными буквами), Резун добавляет: «… парашютный психоз бушевал в Советском Союзе одновременно со страшным голодом. В стране дети пухнут от голода, а товарищ Сталин продает за границу хлеб, чтобы купить за границей парашютную технологию, чтобы построить гигантские шелковые комбинаты и парашютные фабрики, чтобы покрыть страну сетью аэродромов и аэроклубов…» (113).

Нет слов, за сталинскую индустриализацию мы заплатили жестокую цену. И голод 1932/33 годов лежит на совести товарища Сталина несмываемым пятном. Но при чем тут парашютисты? Или Резун хочет нас уверить, что закупки парашютной технологии, строительство шелковых комбинатов и парашютных фабрик, развитие сети аэродромов и аэроклубов, подготовка миллиона парашютистов, создание запасов парашютного снаряжения и т. д. – все это происходило в голодные зиму, весну и лето 1932/33 года и оплачивалось именно тем хлебом, что был отнят в этом году у голодающих? Ответственность за голод, безусловно, лежит на Сталине. Но истины ради стоит знать, что экспорт хлеба в этом голодном году был сокращен в несколько раз и упал до минимальных, за все годы индустриализации, размеров.

«…В апреле 1941 года в Советском Союзе тайно развернуто ПЯТЬ ВОЗДУШНО-ДЕСАНТНЫХ КОРПУСОВ», – пишет Резун (115). Это ли не доказательство агрессивных замыслов?

И опять не обошлось без лжи. В апреле 1941 года было только принято решение о развертывании этих корпусов. К концу июня 1941 года эти корпуса еще находились в стадии формирования – и формировались они не из выдуманного Резуном миллиона парашютистов, а на базе обычных пехотных и кавалерийских частей и соединений. Следует заметить также, что оборонительные операции, и даже отступление, как показал опыт войны, отнюдь не исключают использования воздушно-десантных войск по прямому назначению. Так что их не обязательно было, как это полагает Резун, переформировывать в обычные стрелковые дивизии (хотя к этому и вынудила отчаянная нехватка пехотных соединений после огромных потерь лета 1941 года).

Огромные усилия Резун предпринимает, чтобы поразить нас размахом формирования и переброски новых соединений к западным границам СССР. Им перечисляются номера новых армий и дивизий, подробно рассказывается об их формировании и перемещениях, делаются многочисленные ссылки на мемуары участников этих событий. И все это для того, чтобы создать у читателя впечатление: в Советском Союзе создается и выдвигается к границе гигантская армия вторжения. «Это подготовка агрессии гигантских масштабов», – уверяет нас Резун (136).