Я остановлюсь на этом несколько подробнее, поскольку в настоящее время в противовес прежней тенденции максимально раздувать и преувеличивать масштаб репрессий[277] проявляется противоположное стремление – преуменьшить масштаб репрессий, принизить их влияние на состояние вооруженных сил, встать в позицию оправдания или полуоправдания Сталина. Эта тенденция проявляется не только в работах публицистов (скажем, у В. Суворова или В. Бушкова), но и у профессиональных историков.
На чем строится эта новая тенденция? Как и противоположная, на подтасовке фактов. Во-первых, как правило, из подсчета исключаются репрессии 1939–1941 гг. Во-вторых, уволенные из РККА не в связи с арестом исключаются, безо всяких оснований, из числа репрессированных, хотя подавляющее большинство из них затем арестовывалось. В-третьих, исключаются массовые политические чистки 1933–1936 гг. (и даже у самых «добросовестных» – 1933–1935 гг.) с последующими репрессиями против уволенных командных кадров. В-четвертых, исключаются из подсчета репрессии в ВМФ (а зачастую – и в ВВС). В-пятых, факт необоснованного увольнения или ареста тысяч командиров с последующим (иногда весьма не быстрым) возвратом в строй трактуется чуть ли не как позитивное событие! В-шестых, игнорируется влияние на РККА повальных репрессий против хозяйственных и научных кадров, в том числе непосредственно связанных с военной промышленностью. В-седьмых, снова пропагандируется иезуитский тезис о виновности репрессированных. В-восьмых, частенько «забывают» о весьма неравномерном влиянии репрессий на разные категории командных кадров.
В результате в некоторых публикациях общая оценка потерь офицерских кадров из-за политических репрессий сводится к 17.776 человек[278]. Попробуем дать более объективную картину потерь кадрового состава РККА в результате репрессий, опираясь на те же официальные документы, которыми оперируют сторонники преуменьшения масштаба репрессий (см. табл. 4).
Таблица 4
Выбытие командных кадров в РККА (1934–1939 гг.)
1 Только арестованные и осужденные
– Нет данных
Источник: Черушев Н. С. Статистика антиармейского террора // Военно-исторический архив. 1998, № 3.
Таким образом, по этим далеко не полным данным (поскольку большая часть уволенных по политическим мотивам в 34–36 гг. впоследствии так же арестовывалась), только безвозвратные потери офицерского состава РККА за 1934–1939 гг. из-за репрессий составили никак не менее 19074 человек. Кроме того, 10 704 человека прошли через мясорубку политического шельмования, многие – через арест, следствие и осуждение, прежде чем быть восстановленными в кадрах РККА. К этим цифрам следует добавить невыясненное количество репрессированных в ВВС и ВМФ, примерно 12–14 тыс. офицеров, уволенных по политическим мотивам в 1933–1936 гг. – они не выделяются отдельной строкой в общей статистике уволенных за эти годы (большинство из них затем были арестованы, но уже как гражданские лица, и в статистику НКО не попали)[279], а также небольшое число репрессированных в 1940–1941 гг. Кроме того, следует учесть возвращение в строй в тех же 1940–1941 гг. некоторых уволенных и осужденных (по приблизительным данным – около 10 тыс. человек). На основании этих данных можно сделать
Оставим в стороне очевидные натяжки и фальсификации. Но есть и аргументы неоднозначного характера. Главный из них – рассуждения вокруг качественной оценки замены репрессированных высших командных кадров представителями более молодого поколения офицерского корпуса. Я не говорю здесь о тех, кто, подобно Суворову и Бушкову, готов объявить всех репрессированных скопом некомпетентными, бездарями, консерваторами, авантюристами, пьяницами и развратниками. Я говорю о тех историках, которые опираются на объективные данные о несколько более низком образовательном уровне репрессированных по сравнению с пришедшим им на смену слоем командных кадров.