10 мифов о КГБ

Так как дело происходило летом, то, учитывая маленький штат 12-го отдела, контролеров не хватало. Так, работавшая заместителем начальника 6-го отделения 12-го отдела КГБ СССР Е.В. Тимофеева 16 августа 1991 года была отозвана своей начальницей Л.А. Зуйковой из очередного отпуска и с 18 августа приступила к выполнению своих обязанностей.

Если для организации «прослушки» высокопоставленных российских политических деятелей потребовалось вызывать из отпусков контролеров, а ведь их проще было «снять» с других участков работы, то это значит, что количество задействованных в мероприятиях «слухового контроля» сотрудников КГБ было минимальное.

Зато «прослушка» за рубежом была организована на высоком уровне. Происходило это за счет организации при посольских резидентурах постов радиоэлектронной разведки. По утверждению западных авторов, только за 1971 год 15 постов перехватили свыше 62 тысяч дипломатических и военных шифрованных телеграмм из 60 стран мира, а также более 25 тысяч сообщений, переданных открытым текстом. Бывший высокопоставленный офицер ПГУ Олег Калугин утверждал: «Мы были способны прослушивать средства связи Пентагона, ФБР, Госдепа, Белого дома, местной полиции и множества других организаций» [291] .

КГБ и агенты иностранных разведок

Вопреки распространенному мнению, чекистам не удалось нейтрализовать всех агентов иностранных спецслужб из числа советских граждан. Кто-то из предателей сумел сбежать на Запад; кто-то безнаказанно торговал секретами Родины несколько лет, пока иуду не разоблачили; а кого-то арестовали благодаря сообщениям кадровых сотрудников ЦРУ и ФБР, которые решили сотрудничать с советской разведкой.

Свой рассказ начнем с агента французской разведки – помощника начальника отдела Управления «Т» (научно-техническая разведка) Первого Главного управления КГБ СССР подполковника Владимира Ветрова [292] («Фаэрвелл»). Свои услуги иуда предложил Парижу в феврале 1981 года.

По утверждению ветерана советской внешней разведки Владимира Галкина, Ветров работал в «аналитическом управлении и из-за недостаточно строгого режима секретности имел доступ к самым огромным, другого слова просто не подберу, объемам сверхсекретной информации о персоналиях, о работе наших сотрудников в разведке противников. В.И. Ветров занимался аэрокосмической темой, разработками, интересующими Министерство обороны. Информация о технологии летательных аппаратов уходила через него, несмотря на то что всегда предпринимались все меры для зашифровки источника информации» [293] .

Первая порция сверхсекретных материалов от агента в Париже получили в апреле 1981 года. Для связи с «Фаэрвеллом» использовалась жена кадрового сотрудника французской контрразведки – майора П. Феррана, работавшего в Москве под прикрытием военного атташе Франции. Причина привлечения к работе с ценным агентом жены кадрового сотрудника спецслужб легко объяснима – за ней не велось «наружное наблюдение» [294] . Как и за ее мужем. В это трудно поверить, но по непонятной причине сотрудники 4-го отдела Второго Главного управления (контрразведка) КГБ СССР не организовали постоянного наружного наблюдения за французским военным атташе.

Дело в том, что начиная с 23 мая 1981 года на встречи с агентом ездил сам майор. Во время предыдущего рандеву Ветров по ошибке сунул в сумку связнику – матери пятерых детей, швейцарский авиационный снаряд, который он за несколько часов до этого забрал в Минавиапроме. Придя домой и обнаружив взрывоопасный сюрприз, женщина так перепугалась, что наотрез отказалась встречаться с этим «страшным русским».

Может быть, французский майор виртуозно уходил от «наружки» и был мастером перевоплощений? Как выяснилось позже на следствии, французы работали крайне непрофессионально [295] . За одиннадцать месяцев они провели с Ветровым 12 личных встреч в 11 часов утра по субботам около выхода с Черемушкинского рынка и в скверике около Бородинской панорамы. При этом не была отработана система проверок вызовов, а передача материалов происходила из «рук в руки», говоря другими словами, при личной встрече сотрудника французского посольства или его супруги с офицером КГБ. Хотя было известно, что контрразведчики периодически организовывали «наружное наблюдение» за всеми западными дипломатами [296] .

Провал агента произошел вечером 22 февраля 1982 года и не был напрямую связан с его предательской деятельностью. Он со своей любовницей Ощенко, которая работала в том же управлении переводчицей, заехал на своем «жигуленке» на опушку леса около деревни Екатериновка [297] в одном из пригородов Москвы.