10 мифов о Гитлере

Вопрос заключается в том, почему Гитлер настаивал на приоритете скоростного бомбардировщика перед истребителем. Ответ прост: фюрер прекрасно понимал, что в скором времени англичане и американцы попытаются высадиться во Франции. Эту десантную операцию необходимо чем-то парировать, в том числе и с воздуха. Было очевидно, что немецкие Люфтваффе во Франции количественно намного уступают союзным и более или менее эффективного противодействия оказать не смогут. А если в наличии будет сверхскоростной реактивный бомбардировщик, который практически невозможно перехватить поршневыми истребителями, ситуация может радикально измениться. Очевидно, Гитлер прекрасно понимал, что второй фронт во Франции куда опаснее для рейха, чем удары с воздуха. Тем более что совсем от использования Ме-262 в роли истребителя он отказываться не собирался, о чем, кстати, упоминает и Белов.

Что же получилось в итоге? «Блицбомбардировщики» к высадке союзников во Франции не успели. Есть ли в этом вина Гитлера? Вопрос сложный. В любом случае куда больше в данном случае степень ответственности немецких авиастроителей, которые с начала войны демонстрировали просто-таки патологическую неспособность обеспечить продукцию высокого качества в установленные ими же самими сроки. Самыми яркими примерами могут послужить тяжелый истребитель Мессершмитта Ме-210, бомбардирвщик Хейнкеля Хе-177, ночной истребитель Фокке-Вульф Та-154. Реактивная авиация здесь тоже не исключение — торжественные обещания авиаконструкторов, которым Гитлер верил (а с какой стати, ему не верить специалистам?), практически никогда не исполнялись в срок. Возвращаясь к Ме-262, отмечу, что в воспоминаниях союзных летчиков, сражавшихся во второй половине 1944 года во Франции, мне неоднократно встречались упоминания о скоростных немецких реактивных бомбардировщиках, наносивших удары по аэродромам. Перехватить эти машины было просто нечем, поэтому союзникам приходилось считаться с их присутствием как с неодолимой силой, радуясь тому, что у немцев это «чудо-оружие» присутствует в единичных экземплярах.

Применение же Ме-262 в роли истребителей над рейхом начиная с осени 1944 года продемонстрировало, что, хотя они безусловно лучше поршневых Ме-109 и ФВ-190, но вовсе не являются неуязвимыми и, более того, несут иногда потери тяжелее, чем в состоянии причинить сами. В этот период уже четко выяснилось, что ахиллесова пята германских ВВС — вовсе не количество и качество самолетов, а нехватка подготовленных летчиков, которые могли бы на этих самолетах летать и сбивать, а также острый дефицит горючего, который особенно остро стал ощущаться после потери румынской нефти.

Что ж, закроем на этом военно-техническую тему и перейдем в область непосредственно военных решений. Надо сказать, что в этой области у Гитлера действительно нередко случались разногласия и даже конфликты с генералитетом. Вопрос в том, кто был прав в этих спорах?

Одним из первых стал в 1936 году спор о вводе германских войск в Рейнскую область. Этот район на западе Германии представлял собой в соответствии с положениями Версальского мирного договора демилитаризованную зону, в которой категорически запрещалось размещение германских воинских частей. Соответственно можно было ожидать, что державы Антанты — Франция и Великобритания — с оружием в руках будут отстаивать букву договора, если Третий рейх попытается его нарушить. Именно так рассуждала верхушка вермахта во главе с военным министром Вернером фон Бломбергом. Генералы предупреждали Гитлера, что германская армия сейчас совершенно не готова к войне, и столкновение с державами Антанты будет для нее гибельным. Тем не менее 7 марта 1936 года по приказу Гитлера несколько батальонов вермахта торжественно вошли в Рейнскую область. В течение нескольких дней во Франции обсуждалась возможность начала мобилизации, однако гора родила мышь: дело, по сути, ограничилось несколькими пламенными речами французских политиков. То же самое касается и Британии. Гитлер мог торжествовать победу.

Авантюра, лишь по счастливой случайности увенчавшаяся успехом? Нет, скорее вполне разумный риск. Гитлер прекрасно видел, что ни англичане, ни французы не горят желанием устраивать новую европейскую войну и с удовольствием пойдут на компромисс, если смогут при этом сохранить лицо. Особенно явно это проявилось в предшествующем, 1935 году, когда Третий рейх громогласно заявил о полном отказе от военных статей Версальского договора и начал с размахом строить вооруженные силы. Какого-либо эффективного отпора со стороны Парижа и Лондона это не встретило. Английское правительство вообще, казалось, было не прочь видеть в Европе сильную Германию в качестве противовеса Франции и Советскому Союзу и стремилось лишь держать под контролем ремилитаризацию рейха. Об этом свидетельствует англо-германское военно-морское соглашение, подписанное в том же 1935 году и полностью игнорировавшее существование Версальского договора.