10 мифов о Гитлере

Удалось бы в таких условиях взять Москву быстрым ударом? Советские военачальники считают, что нет. «Немецкие войска были не в состоянии с ходу взять Москву в августе, как планировали некоторые немецкие генералы. В случае наступления они оказались бы в более тяжелом положении, чем в ноябре и декабре 1941 г. под Москвой. Поэтому все попытки немецких генералов и военных историков свалить вину за поражение на Гитлера несостоятельны», – напишет после войны маршал Жуков. «Положение советских войск было очень сложным. И все же я считаю, что у немецких войск не было реальных шансов на продолжение крупномасштабного наступления на Москву. Им обязательно нужна была передышка, которая наступила в августе», – вторил ему маршал Рокоссовский. Конечно, советские маршалы – лица заинтересованные, хотя и не в большей степени, чем их германские коллеги. Но совершенно очевидно, что резервы, которые были в сентябре – октябре брошены советским командованием на южный участок фронта, чтобы закрыть образовавшуюся там зияющую брешь, вполне могли быть при ином развитии ситуации брошены под Москву. А сама Москва, даже если бы немецкие танки ворвались на ее окраины, стать вторым Сталинградом, где бои велись бы за отдельно взятые дома, а наступательный порыв вермахта перемолот в кровавой мясорубке.

Как в связи с этим можно оценить решение Гитлера о повороте на юг? Как осторожное и взвешенное, избегающее чрезмерного риска. Гитлера принято упрекать в авантюризме, однако в данном случае в роли авантюристов выступили как раз его генералы. Германский фюрер же, как и во Франции, предпочел более важную и легче достижимую цель.

Следующим «роковым решением» Гитлера стал его «стоп-приказ», отданный в декабре 1941 года, во время советского контрнаступления под Москвой. Это сражение стало первым крупным поражением вермахта за все время Второй мировой войны. Ни германские солдаты, ни генералы не ожидали в первых числах декабря, что противник, которого вот-вот удастся добить, не только не считает себя разгромленным, но и способен нанести мощный удар по выдохшимся немецким частям. Уже после того, как выяснились масштабы наступления советских войск, равно как и неспособность немецких солдат сдержать натиск противника, многие командующие на Восточном фронте начали выступать за то, чтобы отвести свои войска на значительную глубину. Только так, полагали они, можно будет спасти вермахт от разгрома.

Гитлер придерживался прямо противоположной точки зрения. 16 декабря командование группы армий «Центр» получило его приказ, требовавший «…удерживать фронт до последнего солдата… Командующим, командирам и офицерам, лично воздействуя на войска, сделать все возможное, чтобы заставить их удерживать свои позиции и оказывать фанатически упорное сопротивление противнику, прорвавшемуся на флангах и в тыл. Только подобного рода тактикой можно выиграть время, которое необходимо для переброски подкреплений из Германии и с Западного фронта, о чем я уже отдал приказ. Только когда резервы прибудут на отсечные позиции, можно будет подумать об отходе на эти рубежи». Все, осмелившиеся не подчиниться этому приказу, были смещены со своих постов. Так, отправленными в отставку оказались главнокомандующий сухопутных войск В. фон Браухич (эту должность взял на себя лично Гитлер), командующий группы армий «Центр» Ф. фон Бок, а вскоре – и «любимец фюрера» Гудериан. Чем руководствовался Гитлер, отдавая этот приказ?

Главнокомандующий вермахта исходил из того, что отступление в условиях крайнего истощения сил и подорванного морального духа немецких солдат может легко превратиться в беспорядочное бегство, которое, в свою очередь, может закончиться крахом всего центрального участка Восточного фронта. В этой ситуации удерживать позиции до последнего оказывалось, как ни странно, легче, чем произвести организованный отход, в отношении которого русские явно не станут занимать позицию стороннего наблюдателя. Правоту Гитлера признают, к слову сказать, многие генералы вермахта. К примеру, Блюментрит, занимавший в то время должность начальника штаба 4-й армии, писал: «Гитлер верил, что он один сможет избавить свою армию от катастрофы, которая неотвратимо надвигалась под Москвой. И если говорить откровенно, он этого действительно добился. Его фанатичный приказ, обязывавший войска стойко держаться на каждой позиции и в самых неблагоприятных условиях, был, безусловно, правильным. Гитлер инстинктивно понял, что любое отступление по снегам и льду через несколько дней приведет к распаду всего фронта, и тогда немецкую армию постигла бы та же участь, что и Великую армию Наполеона».