10 мифов о 1941 годе

Но в 1956 году она нагло восторжествовала! Ведь ни один из тех, кто здравствовал в 1956 году, в 60-е, в 70-е и даже в 80-е годы и точно знал, как Сталин провёл первый день войны, не возвысил голос в защиту Сталина и исторической правды!

Ведь не встал Молотов в зале XX съезда и не сказал в ответ на инсинуации Хрущёва: «Да как вы смеете так подло лгать, гражданин Хрущёв, потому что после такой лжи вы мне не товарищ! Я ушёл из кабинета товарища Сталина за час до наступления 22 июня 1941 года и вновь вошёл в его кабинет наутро без пятнадцати шесть. И потом бывал день за днём в этом кабинете по несколько раз на дню!»

И Маленков не встал…

И Каганович…

Не встали маршалы и генералы, когда Хрущёв, изгаляясь над нашей историей с трибуны XX съезда, записывал в стратеги себя и отказывал в полководческом таланте их Верховному Главнокомандующему. А ведь все они сидели тогда в зале — кроме маршала Рокоссовского, бывшего тогда министром обороны Польши.

Не встали маршалы Ворошилов и Жуков.

Не встали после того, как Хрущёв заявил, что Сталин в военных делах ничего не смыслил, что ему по глобусу докладывали обстановку, что он чуть ли не из-за голенища сапога вытаскивал карту, на которой был помещён чуть ли не весь мир…

А ведь могли сказать правду и маршал Тимошенко, и маршал Василевский, и адмирал Кузнецов. Зато последний как-то обмолвился, что он-де увидел Сталина чуть ли не через неделю после начала войны. А ведь был вызван в сталинский кабинет в 15 часов 20 минут по московскому времени 22 июня 1941 года.

И другие — или прошедшие в первые дни войны через этот кабинет, или получавшие непосредственно от его хозяина приказы и распоряжения — тоже не встали.

Все они тогда промолчали.

Почему?

Надеюсь, читателю уже ясно — почему. Однако вернёмся ещё раз в дни накануне войны и посмотрим, что написано о них в тех мемуарах адмирала Кузнецова, которые так и названы «Накануне». Их дополненное издание Воениздат выпустил в 1990 году…

Страница 285:

«Еще во второй половине дня 21 июня стало известно: в ближайшую ночь можно ожидать нападения немцев…»

Стр. 299:

«Около 11 часов вечера (21 июня. — С.К.)зазвонил телефон. Я услышал голос маршала Тимошенко: — Есть очень важные сведения. Зайдите ко мне…»

Сразу возникает вопрос: «Так когда это стало известно: «во второй половине дня 21 июня» или «около 11 часов вечера»?»

Читаем страницу 299 дальше:

«…Через несколько минут мы (с контр-адмиралом Алафузовым. — С.К.)уже поднимались на второй этажнебольшого особняка, где временно находился кабинет С.К. Тимошенко.

Маршал, шагая по комнате, диктовал… Генерал армии Г.К. Жуков сидел за столом и что-то писал…

Семен Константинович… не называя источников, сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну…

Жуков встал и показан нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов (хронология адмирала Кузнецова плохо согласуется с другими данными, но… — С.К.). Помнится, она была пространной — на трех листах (а выставляемая ныне на всеобщее обозрение «директива № 1» весьма кратка. — С.К.). В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии.<…>

Поворачиваюсь к контр-адмиралу Алафузову:

— Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности номер один…»