10 мифов о 1941 годе

«…Артиллерийские части. Придется еще не раз отстаивать необходимосить создания достаточного количества артиллерии РГК (резерва Главного командования. — С.К.) как могучего средства ведения боя. Нам нужны и дивизионы АИР (артиллерийской инструментальной разведки. — С.К.), и штабы командующих артиллерией. Крылатые словечки о том, что современная война ведется, мол, не артиллерией, а танками, являются ошибочными и приносят вред».

Гальдер не знал, конечно, что именно так мыслил Верховный Главнокомандующий Вооружёнными Силами СССР Сталин. Он сознавал роль мощного и хорошо организованного артиллерийского удара ещё со времён своего руководства обороной Царицына в Гражданскую войну. И поэтому в Красной Армии образца 1941–1945 года артиллерия была поднята на такую высоту, что Сталин с какого-то периода называл её «богом войны»! Уже 18 июля 1941 года постановлением ГКО № 200 была восстановлена должность Начальника артиллерии Красной Армии, а приказом НКО № 0234 сформировано Главное управление Начальника артиллерии Красной Армии во главе с будущим Главным маршалом артиллерии, а тогда — генералом Вороновым.

Немцы многого о нас не знали… 8 июля 1941 года, на 17-й день войны, Гальдер был уверен, что «формирование противником новых соединений… наверняка потерпит неудачу из-за отсутствия офицерского состава, специалистов и материальной части артиллерии», но уже к моменту нашего контрнаступления он на практике убедился в этой своей ошибке, как позднее немцы могли убедиться и в том, что Гальдер так же попал пальцем в небо, сомневаясь в нашей способности сформировать новые крупные танковые соединения.

В начале июля 1941 года Гальдер считал, что с Красной Армией как с серьёзным противником покончено. А менее чем через два месяца, 30 августа 1941 года, на 70-й день войны, Гальдер вздыхал по поводу того, что возможность переброски немецких войск на тот или иной участок фронта зависит уже не от воли германского командования, а от того, позволит ли это сделать противник.

А 20 декабря 1941 года сам Гитлер потребует от немецких войск, чтобы они учились умению противостоять прорывам, не паниковали при «просачивании отрядов противника в немецкую оборону» и не думали об отходе, «если для этого не созданы условия».

Впрочем, уже тогда, в конце 1941 года, немцы часто вынуждены были отходить без подготовки, а проще — «драпать», как говорили в советских войсках. При этом они, конечно, оставались умелыми и сильными воинами. Просто на их силу всё чаще и чаще находилась ответная русская сила.

И эта сила исходила из самой народной гущи, но не из серой, не из лапотной, инстинктивно сумевшей возвыситься до идеи отпора врагу — как это было в Отечественную войну 1812 года… Новая русская сила имела и быстрый ум, и современные знания, и открытые глаза, и хорошо тренированные мускулы. И я сейчас, как и обещал, дам впечатляющие — на мой взгляд — и неожиданные иллюстрации к этому тезису…

Читатель, надеюсь, не забыл о докладе бывшего помощника японского военного атташе в Москве капитана пехоты Коотани «Внутреннее положение СССР (Анализ дела Тухачевского)» от июля 1937 года. Военный «историк» Черушев не привёл в своей книге о 1937 годе тот фрагмент доклада Коотани, который сейчас приведу я (по сборнику документов «Лубянка: Сталин и ГУГБ 1937–1938», стр. 453):