10 мифов о 1941 годе

«Наполеон не смог… навязать нам генеральное сражение у границы…

Почему? Да потому, что русские полководцы того времени знали противника… и соответственно могли предвидеть развитие событий… И вот на той же, фактически, территории в первые дни Великой Отечественной войны у нас были окружены и взяты в плен около четырех миллионов человек (выделение моё. — С. К.), организованных людей, объединенных в полки, дивизии, Корпуса… …Почему они не смогли оказать эффективное сопротивление…? В чем вообще причина происшедшего в 1941-м?»

Не буду томить читателя — эта цитата взята мной из книги «Виктора» «Суворова» «Беру свои слова обратно», где вышеприведённые слова предваряют главу 18-ю, а сам «Суворов» взял её из… номера газеты «Красная Звезда» за 16 июня 2001 года.

Как это понимать? Честно говоря, прочтя это, я был ошарашен. До такой астрономически лживой цифры, как четыре миллиона советских военнопленных в 1941 году, и даже — «в первые дни войны», не дотянул сам Гитлер! Поэтому я не буду как-либо комментировать это удивительное по своей исторической слепоте и по уровню измышлений заявление, а просто знакомлю с ним читателя — для полноты информации, так сказать. А точнее — для информации о том, насколько высоким в нынешней «Россиянии» может быть уровень дезинформации.

Я же, заканчивая здесь с темой пленных, хочу хотя бы обозначить ещё один момент, связанный с феноменом пленения войск в ходе боевых действий. Боевая устойчивость войск — понятие многофакторное, и одним из важнейших факторов является боевая подготовленность и, как говорят военные, «сплоченность» части.

Так вот, я, со ссылкой на маршала Жукова, уже говорил о том, что РККА начала преобразовываться в сильную кадровую армию лишь в 1939 году. И это хорошо подтверждается объективными данными, приводимыми, например, в книге М. Мельтюхова «Упущенный шанс Сталина» издания 2002 года, где на страницах 495–510 приведён перечень дивизий РККА в 1939–1941 годах. И из этого перечня следует, что подавляющее число даже стрелковых дивизий РККА было сформировано в период с сентября 1939 года до сентября 1940 года, а стрелковые дивизии со 188-й по 238-ю были сформированы даже в марте 1941 года.

Что же до моторизованных дивизий, то из тридцати одной дивизии, имевшейся в РККА на 22 июня 1941 года, лишь одна была сформирована в декабре 1939 года, и три — в августе 1940 года. Время начала формирования всех остальных — март 1941 года.

Из шестидесяти одной танковой дивизии восемнадцать были сформированы в июле 1940 года, две — в октябре 1940 года, а остальные сорок одна — в марте 1941 года.

Это что — свидетельство готовности к превентивному удару РККА по вермахту в 1941 году?

И о какой серьёзной «сколоченности» дивизий, о какой боевой слаженности к июню 1941 года может идти речь при таких сроках формирования частей? Так что одна из причин действительно неприлично огромного числа пленных в 1941 году кроется и в том обстоятельстве, что многие бойцы РККА к 22 июня ещё просто не научились воевать! А одной храбрости и самоотвержения в современной войне для победы мало.

Впрочем, уже во времена Суворова победы нередко обеспечивались не числом, а умением.

Нам же — при формально многочисленной РККА, — воинского умения в 1941 году как раз и не хватало. Хотя массовую базу для быстрого обретения такого умения в моторизованной войне Советская власть заложила. Я при анализе мифа десятого приведу на сей счёт такие неожиданные данные, относящиеся к советским лётчикам, которые поразили меня самого — после того, как я их собрал.

Пока же приведу одно из неожиданных свидетельств времён войны, касающееся массового облика не советских военнослужащих, а советских военнопленных. На 110-й день войны, 9 октября 1941 года, генерал Гальдер пометил в своём дневнике:

«…ж. Вопрос об охране военнопленных. Исходя из опыта в районе Киева, для охраны и эвакуации 20 000 пленных требуется целая дивизия…»

Каково!

Вот — если вдуматься — подлинный коллективный портрет советских людей, попавших в плен. На охрану двадцати тысяч безоружных русских пленных вермахт был вынужден выделять вооружённую примерно двадцатитысячную же дивизию! Ну, пусть речь — об охранной дивизии меньшей численности, но всё же о дивизии! Кто не верит, пусть откроет страницу 27-ю книги 2-й тома 3-го «Военного дневника» генерала Гальдера, изданного в 1971 году Воениздатом, и убедится в точности цитаты сам.