10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров

Дело в том, что создателем норманнской теории была вовсе не эта пресловутая немецкая троица, а совсем другой человек. Который жил значительно раньше Шлецера, Миллера, Байера и которого никто на Русскую землю не приглашал, поскольку он здесь родился. Звали этого человека Мстиславом, а по отчеству Владимирович, поскольку он был старшим сыном легендарного Киевского князя Владимира Мономаха.

Именно он, а не заезжие немцы из XVIII века, начал сознательно искажать и фальсифицировать отечественную историю в угоду политической конъюнктуре времени. А она заключалась в том, что его отцу Владимиру Мономаху очень импонировала мысль о призвании варягов народными массами, поскольку он сам занял Киевский стол по призыву жителей столицы в нарушение всех существующих тогда норм и законов о престолонаследии. Именно здесь и надо искать истоки темы создания Русской государственности конкретно варягом Рюриком, а не кем-то другим. А нам бы всё только немцев ругать. У нас и своих мастеров без счёта, да таких, что немцы только на подхвате. Хотя в сообразительности им не откажешь. Умеют пользоваться тем, что само в руки плывёт.

Сам Мономах был образованнейшим человеком своего времени, а потому нет ничего удивительного в том, что он заинтересовался трудом Нестора. Но ознакомившись с ним, Владимир Всеволодович велел отредактировать «Повесть» в духе времени, что было поручено сделать игумену Выдубицкого монастыря Сильвестру в 1116 году. Но очевидно, что игумен слишком деликатно подошёл к своему поручению и постарался как можно бережнее обойтись с первоисточником. До добра это не довело. Видя, что дело забуксовало и нужного результата быстро ожидать не приходится, труд у него изъяли, и в дело переработки влез уже сам князь Мстислав. Чтобы, так сказать, на личном примере…

Эта беда, по мнению академика А.А. Шахматова, случилась в 1118 году.

Но Михаил Николаевич продолжает считать главными фальсификаторами немецкую троицу: «Кстати, именно в то время пропали, бесследно исчезли многие летописи, написанные северными монахами, в частности Ипатьевская летопись, Иоакимовская и другие, в которых гораздо подробнее описывается призвание варягов. Слава Богу, что Татищев успел одну из этих летописей переписать.

Кстати, «достовернейшая» Лаврентьевская летопись, которую начинал писать Нестор на рубеже X–XI столетий, до нас дошла тоже лишь переписанная на бумаге… XVI века! Я эту бумагу внимательно изучил и даже на зуб попробовал. Уверяю вас: «на вкус» не раньше XVI века! Так почему она достовернее той же Иоакимовской? (М. Задорнов).

Возможно, что «на вкус» Лаврентьевская летопись действительно датируется XVI веком, но «вкусовые рецепторы» могут и подвести. Да и изучать лучше б было не бумагу. Бумага она что, всё стерпит, её хоть жги, хоть кусай, а иного ответа не даст. Ответ не в ней, он в тексте. Тут сколько ни жги, ни вымарывай, а правда где-нибудь да вынырнет. Как говаривали в революцию – всё не пережжешь!

Для нашей же, русской исторической науки ключевым стал год 1118-й. Вот тогда-то и начали всячески превозносить роль Новгорода в процессе создания Русской государственности, хотя в действительности в те легендарные времена роль Господина Великого была равна нулю. Недаром Б.А. Рыбаков указал на один очень существенный момент: «Мы обязаны отнестись с большой подозрительностью и недоверием к тем источникам, которые будут преподносить нам Север как место зарождения Русской государственности, и должны будем выяснить причины такой явной тенденциозности».

А причины эти лежат на поверхности.

Вся жизнь Мстислава была связана с Севером, поскольку он с детства сидел князем в Новгороде. Мать его была дочерью храброго английского короля Гарольда, павшего в битве с норманнами, а сам князь был женат на шведской принцессе. После смерти супруги в 1122 году Мстислав вступает в брак с дочерью новгородского посадника Дмитрия Завидича. Таким образом, мы видим, что все интересы сына Мономаха были связаны с Северной Русью, а не Русью Южной – отсюда и его подход к делу.

Итоги подобного творчества подвёл академик Б.А. Рыбаков: «В результате редакторско-литературных усилий … создается новая, особая концепция начальной истории, построенная на двух героях, двух варягах – Рюрике и Олеге. Первый возглавил целый ряд северных славяно-финских племен (по их просьбе) и установил для них порядок, а второй овладел Южной Русью, отменил дань хазарам и возглавил удачный поход 907 или 911 года на греков, обогативший всех его участников.

Вот эта простенькая и по-средневековому наивно персонифицирующая историю концепция и должна была заменить широко написанное полотно добросовестного Нестора».