10`92

Зинка протяжно застонала, а когда самую малость подался к ней, вскрикнула и привстала на коленях, отодвинувшись, насколько позволила спинка дивана. Я вновь потянул на себя за бёдра и усилил нажим, тогда она опустила голову на сцепленные кисти, закусила запястье и негромко замычала, а после серии моих осторожных толчков завела руку за спину и выставила ладошку.

— Серёжа, хватит! Пожалуйста!

Пах ещё даже не начал утыкаться в девичьи ягодицы, было очень тесно и жарко, сердце колотилось как безумное, и в голове сумасшедшим перестуком отдавались резкие удары пульса, но я заставил себя отступить, и тогда Зин… аида — теперь уже определённо Зинаида! — развернулась и села на диван, накрыла низ живота ладошкой, но не из стыдливости, а будто прислушиваясь к собственным ощущениям. После подняла руку и взглянула на пальцы, отмеченные алым мазком.

— Всё хорошо? — забеспокоился я.

Вместо ответа Зинка уставилась на меня своими глазищами, серыми и какими-то совсем уж шальными: она словно никак не могла поверить в случившееся. Я избавился от одежды, присел рядом и обнял девчонку, а та вдруг как-то совсем растеряно спросила:

— Ну и что теперь делать?

Вместо ответа поцеловал, стиснул грудь, повёл ладонью по внутренней стороне бедра, и Зинка разом отмякла и ответила на поцелуй. Но завалить себя на спину не позволила, высвободилась и попросила:

— Разложи диван. Что мы как собачки, в самом деле…

С этим поручением я справился в пару секунд, тогда Зинка расстелила полотенце и легла на него.

— Только осторожней своим… красным конём, — со слабой улыбкой попросила она. — Хорошо?

Я без промедления присоединился к девчонке и после недолгой возни вновь вошёл в неё. Получилось это с прежней натугой, раздвинувшая ноги Зинка закусила нижнюю губу и сдавленно застонала; её грудь начала порывисто вздыматься и резко опадать в такт участившемуся дыханию. Поначалу я пытался осторожничать и сдерживаться, а только-только начал толкаться вперёд чуть сильнее и резче, и Зинка мигом упёрлась в меня ладошкой и стала придерживать, не позволяя придвинуться вплотную.

— Серёжа, тише!

Протяжные стоны и отрывистые вскрики подстёгивали и заводили, безумно хотелось отбросить руку в сторону и до упора вжаться лобком в девичью промежность; имей дело с Алёной — именно так бы и поступил, но не с Зинкой, только не с ней.

Прислушался и поумерил пыл, стал двигаться медленней и куда более плавно. Об отсутствии презерватива не забывал ни на миг и вроде бы контролировал ситуацию, но всё же едва не упустил нужный момент. Просто Зинка вдруг выгнулась в пояснице и ничуть не слабее свело мышцы у неё внутри. Спазм поймал на толчке, я охнул, рывком высвободился и тут же кончил на девичий живот, не пришлось даже доводить себя до кондиции рукой. Потом уже только сделал несколько движений, выжимая из ситуации всё возможное удовольствие.

Затуманенный взгляд Зинки мигом прояснился, но в отличие от прошлого раза в нём не оказалось ни следа паники, она привычно уже подставила ладошку, не дав стечь семени на диван.

— Пусти! — попросила девчонка и убежала в ванную.

Вернулась Зинка только минут через десять, вновь замотанная в полотенце. Я потянулся сдёрнуть его и получил по руке.

— Прикрылся бы! — с укором произнесла Зинка, но сразу, противореча самой себе, уселась мне на колени, обняла и поцеловала.

В ней ощущалась некая напряжённость, она будто чего-то от меня ждала, и я девичьих чаяний не обманул, сказал:

— Я тебя люблю!

Искренне сказал, будто чистосердечное признание сделал. Зинка потёрлась своим вздёрнутым носиком о мой и улыбнулась.

— А тебе теперь ничего другого и не остаётся, Серёженька! — ехидно выдала она, но сразу отстранилась и обеспокоенно спросил: — А ты точно успел вытащить?

— Точно.

— Правда-правда?

— Ты же видела!

Зинка поёжилась и призналась:

— Первый раз стану месячные с нетерпением ждать…

— Да всё будет хорошо! — пообещал я, испытал при этом определённый внутренний дискомфорт — а точно успел?! — и, желая сгладить очень уж неприятное ощущение, снова обнял девушку, прижал к себе.

— Скажи ещё: сто раз так делал! — возмутилась Зинка и вдруг настороженно вскинулась, когда из коридора донёсся непонятный отзвук. — Стой! Ты дверь на нижний замок закрыл?

— Нет, просто захлопнул.

— Верхний ключом открывается! Мама вернулась! — Девчонка соскочила с моих колен, сдёрнула с себя полотенце и прошипела: — Серёжа, халат!

Я распластался на полу, поднырнул под диван и выдернул оттуда скомканное одеяние, выбрался следом сам и в один миг натянул штаны с футболкой. Зинка тоже совладала с длинными полами и перехлестнувшимися рукавами, облачилась в халат, затянула пояс и, встав перед зеркалом, начала с невинным видом заплетать косичку. Моё сердце колотилось так, что его стук можно было расслышать и на другом конце комнаты, но я усилием воли подавил приступ паники, выдвинул забитый кассетами верхний ящик письменного стола и сделал вид, будто выбираю музыку.

Именно за этими занятиями тётя Софья нас и застала. Моему присутствию она нисколько не удивилась, ничего спрашивать не стала и спокойно произнесла: