10`92

Зинчук сразу убежал на поиски телефонной будки, а Воробей распахнул задние дверцы «буханки», устроил на одной объявление о скупке ваучеров с перечислением вариантов оплаты, другую завесил китайским и турецким шмотьём, на коробки выложил упаковки с колготками и прочую мелочёвку. Жемчужиной его коллекции стала короткая кожаная куртка; нацепивший на грудь картонку с объявлением о скупке ваучеров Костя даже повздыхал, глядя на неё.

— Сто двадцать баксов, и она твоя, — озвучил цену перехвативший этот взгляд Воробей.

— Это сколько в рублях?

— Ну… Тебе за тридцать пять штук отдам.

— Фига себе! Дорого! — расстроился Чиж.

Вернулся Зинчук, предупредил:

— Братан сейчас подъедет. Сказал, если участковый прицепится, пару бутылок «Рояля» ему сунуть.

— Главное, чтобы никто другой не прицепился, — передёрнул плечами Рома и оглядел немноголюдную пока улицу.

Я задрал ветровку и слегка вытянул из кармана револьвер.

— У меня вон чё есть. Газовый.

Зинчук презрительно фыркнул и достал из-за коробок с алкоголем брезентовый свёрток, с одной стороны которого выглядывали стволы, а с другой приклад охотничьего ружья.

— Вы совсем охренели, что ли?! — охнул я, а пацаны почему-то заржали.

— Зырь! — подозвал меня Евген, развернул брезент и продемонстрировал деревянный брусок, который и занимал большую часть свёртка; стволы с частью цевья и обрезок приклада были примотаны к нему проволокой.

— Граф пару лет назад обрез делал, — пояснил мне Андрей Фролов, — ну а я обрезки прибрал. Согласись, внушает?

Ну да — неподготовленного человека вид муляжа и в самом деле мог вогнать в ступор. Мало кто сходу сообразит, что брезент тут неспроста.

— Пацаны, вы бы не маячили рядом с машиной, — попросил Воробей. — Мы с Костей торговать будем, а вы со стороны приглядывайте. И деньги целее будут, если нас заметут.

Мы разделились, Андрей с Евгеном заняли позицию на ближайшем углу, а нам с Ромой приглянулся закуток у галантереи на другой стороне дороги. Оттуда получалось контролировать всю улицу и самому при этом не бросаться в глаза, что сейчас было только на руку.

— Много денег с собой взяли? — поинтересовался я, прислонясь плечом к обшарпанной стене.

— Из кассы всё подчистую выгребли, и Толстого растрясли. Чуть больше четверти миллиона вышло.

Я не удержался и присвистнул.

— Неслабо!

Рома кивнул.

— Ну да. Честно говоря, на измене немного. В случае чего угорим по полной. Но зато, если удачно съездим, Гуревич пообещал всю выручку от продажи сахара на скупку ваучеров пустить. А мы, считай, сами уже несколько тонн расфасовали, и компаньону он прилично мешков отгрузил. У того палатки на продуктовых рынках.

Рядом с «буханкой» остановилась жёлтая «нива», и мы напряглись, но встревожились напрасно: это прикатил двоюродный брат Зинчука, тоже рыжий, только его волосы были куда ярче, скорее даже морковного оттенка. Он загрузил в машину сразу двенадцать коробок с «Роялем», ещё четыре бутылки взял сверху, рассчитался ваучерами и укатил. Воробей при себе приватизационные чеки оставлять не стал и сунул их Евгену, который сразу после этого вернулся на свой наблюдательный пост.

Погрузка коробок незамеченной не осталась, начали подходить люди. Кто-то просто читал объявление и не задерживался, кто-то приценивался. Место оказалось достаточно проходным, других продуктовых магазинов, такое впечатление, в округе не было, и очень скоро заработало сарафанное радио. А, может, это брат Зинчука рекламную компанию провёл.

Как бы то ни было, торговля пошла довольно бойко. Преимущественно за ваучеры просили «Рояль», но брали и что-то из вещей Воробья, а время от времени даже покупали его мелочёвку за живые деньги, но вот за рубли приватизационные чеки отдавали неохотно. Людей смущала цена скупки, установленная куда ниже номинала. Кто-то даже начинал возмущаться и качать права, припоминая две обещанных Чубайсом «волги», на что пацаны только разводили руками. Мол, рынок — есть рынок, не устраивается цена — проходи.

Следующую партию ваучеров забрал уже я, попутно передал Чижу полученную от Ромы стопку сторублёвок.

— Неплохо пошло, вроде, — подмигнул мне Романов и достал пачку сигарет, чиркнул спичкой о боковину коробка.

— Всё «Родопи» куришь? — хмыкнул я.

— Ты цены на курево видел? Оно ни фига не дешевеет, чтоб ты знал! — замахал руками приятель. — Пачка «Винстона» сто сорок! А «верблюд» уже по сто пятьдесят идёт! Чую, скоро придётся с «Родопи» на «Приму» переходить.

— Так сейчас заработаешь.

— Не, лучше пропью! — махнул Рома рукой. — Бухло тоже дорожает.

— Всё дорожает! — пожал я плечами и огляделся.