1. Протокол "Наследник"

— Слушай, а если ты сохранишь себя как личность, то сможешь удержать контроль над процессом вплоть до окончания последнего этапа?

Отец Адрэа ни в одном из предложенных протоколов не предусматривал подобного варианта. В его понимании расщепленная личность сына должна была стать цельной, а отдельно существующая часть сознания пацана никоим образом его не устраивала.

Но я-то — не его сын! Я вообще посторонний человек, чья личность расщеплению не подвергалась! А значит, Эмма — не кусок моей же собственной души, а, можно сказать, сосед по разуму. Товарищ по несчастью. Возможная подруга, которая могла бы и дальше меня выручать при условии, что мне удастся ее сохранить.

Да и кто, кроме нее, подскажет мне, что делать, если станет совсем туго? Кто сможет с легкостью влезть в Сеть и выдать почти любую информацию на-гора? Кто наконец сможет постоянно и с гарантией поддерживать управляющее поле, оберегая и сохраняя полученные от нее найниитовые частицы?

И все же вопрос привел систему в тупик. По-видимому, решение подобных задач в нее не закладывали. Пришлось повторить запрос дважды, сделать уточняющие замечания и заодно напомнить о директивах, прежде чем Эмма очнулась от ступора и начала анализ данных заново.

Мне после этого пришлось ждать почти полчаса, пока система не завершила прокрутку новых вариантов развития событий. Зато, когда она закончила, итоговые цифры стали выглядеть намного интереснее.

В частности, получалось, что если в процессе слияния Эмме удастся сохранить себя хотя бы на треть, то с вероятностью в пятьдесят шесть процентов она сумеет без проблем удержать управляющее поле. Если повезет, то примерно треть имеющихся у нее найниитовых частиц успешно приживутся и начнут функционировать в моем теле, а сам я, как говорится, не потеряю вообще ничего.

Если же Эмма сумеет сохранить себя наполовину, то я уже с вероятностью в девяносто процентов я заполучу как минимум половину принадлежащего ей найниита, а вероятность сбоя в работе управляющего поля снизится более чем на двадцать процентов.

— А что будет, если ты сохранишь себя целиком? — осторожно повторил я мучающий меня вопрос, когда система закончила предварительные выкладки.

— С вероятностью в девяносто девять процентов носитель крови будет поглощен модулем «АЭМ-3», — бесстрастно ответила на мой вопрос система. — Его личность заменится на искусственно созданную личность модуля. Как результат — сбой системы. Смерть мозга. Смерть носителя. Прекращение существования модуля.

— А как же директива номер один и номер два? Они что, потеряют после слияния свой приоритет?

— Ответ положительный. В отсутствие носителя как самостоятельной мыслящей единицы приоритет директив номер один и номер два автоматически утрачивается.

— Та-ак. А если директивы пересмотреть и сделать их приоритетными, независимо от состояния носителя?

Эмма снова смешалась.

Какое-то время шар в моей руке растерянно мигал, то стремительно покрываясь маленькими острыми иглами, то снова их пряча, будто спохватившись. А затем еще более растерянно выдал:

— Допуск… пш-ш… разрешен. Пересмотр директив возможен. Необходима перезагрузка.

Я мысленно потер руки, формулируя про себя новую задачу.

— Тогда рассчитай мне варианты по реализации протокола «Слияние» с учетом новых вводных. Исходные директивы теперь у тебя будут следующие…

Когда я закончил перечислять свои требования, Эмма надолго задумалась. Шар в моей руке яростно замигал, как прибор, перед которым поставили невыполнимую задачу. А спустя какое-то время система совсем другим тоном выдала более чем обнадеживающую информацию:

— Новые директивы сохранены. Приоритет интересов и сохранности жизни носителя крови — высший. Все ограничения для носителя сняты. С учетом новых вводных вероятность успешного завершения проекта «Слияние» составляет восемьдесят четыре процента. Вероятность сохранения личности носителя — сто процентов. Вероятность сохранения магического дара — сто процентов. Вероятность сохранения автономного модуля «АЭМ-3» — восемьдесят семь процентов. Вероятность кратковременного сбоя в поддержании управляющего поля — двадцать девять процентов. При этом вероятность безвозвратной потери пятидесяти процентов найниита составляет пятьдесят девять целых и три десятых. Вероятность потери трети имеющегося найниита — около восьмидесяти восьми с половиной процентов…

Хм. Термин «безвозвратная потеря» мне категорически не понравился, однако во всем остальном прогнозы выглядели оптимистично.

— Если сбой все-таки произойдет, ты сможешь потом восстановить потерянные частицы? — спросил я, когда Эмма умолкла.

— Ответ положительный.

— Сколько на это понадобится времени?

— При полном переходе модуля «АЭМ-3» в тело носителя и при сохранении доступа к потерянным во время слияния частицам скорость восстановления составит от шестнадцати месяцев при потере тридцати процентов частиц и от тридцати двух месяцев при потере пятидесяти процентов и выше.

Я задумчиво кивнул.