1. Amalia

– Проверили подлинность бумаг? – мужчина поднимается на ноги и тянет руки к Амалии, но верный дворецкий остаётся непреклонен и не спешит покидать госпожу. Леон обиженно морщится. – За кого вы меня принимаете? Мне двадцать пять лет, господин дворецкий! Неужели Вы думаете, что я не справлюсь с обязанностями ухода за двенадцатилетней девочкой? – мужчина уже готовится к активному спору, дядя Амалии собирается вторить ему с той же энергичностью, как вдруг события приобретают неожиданный поворот.

– Амалия, – в гущу взрослых голосов, словно в шумный порт, изящной гондолой вплывает тонкий детский голос. Собравшиеся округляют глаза и мгновенно замолкают. Девочка тянет руки навстречу длинным белым пальцам, и не успевает дворецкий даже среагировать, как его подопечная оказывается в кольце сильных рук. – Меня зовут Амалия, брат Леон. Это принадлежит тебе, – обняв мужчину, она демонстрирует ему серебряный крест.

Леон улыбается, проигнорировав испуганный взгляд дворецкого, и нежно гладит девочку по голове широкой ладонью.

– Оставь себе, Амалия, – он утыкается носом в густые непослушные кудри и, вздохнув, направляется на второй этаж. – Только всегда носи с собой, хорошо? – добавляет уже шёпотом, у подножья лестницы, когда присутствующие остаются позади.

…7…

В центре зала стоит небывалый по размерам гроб, а в нём покоятся, взявшись за руки, мистер и миссис Грей.

Мисс Грей появляется в церкви последней. Пышное бордовое платье, оплетённое кружевами у оголённых плеч и доходящее до колен, покачивается в такт неторопливым шагам. Длинный воздушный шлейф, подрагивающий от сквозняка, вверен в руки Леона.

Собравшиеся на похоронную церемонию задерживают дыхание и силятся понять, чей вид ужасает их больше: дочери убитых родителей в ярком торжественном платье или её улыбающегося опекуна.

– К-как Вы можете? – шепчет пожилой дворецкий, поклонившись госпоже.

– Что именно? – мужчина улыбается шире и косится на побледневших чиновников. Те нервно теребят ручки кожаных портфелей.

– Позволить бедной девочке надеть такой наряд и заявиться на похороны с радостной улыбкой! Вы же… – ответом служит смешок, и в зале воцаряется тишина. Каждый взгляд в мгновение ока наполняется ядом, но молодого опекуна это ни капельки не смущает. Амалия поднимает голову.

– Дорогой друг, мне смешно не потому, что бедные мистер и миссис Грей испустили последний вздох. Я просто восхищён человеческой натурой! Взгляни, – Леон наклоняется к мужчине на непозволительно близкое расстояние и тычет пальцем в толпу. – Эти господа успели собрать документы, необходимые для расхищения имения, за такой короткий срок и даже притащили их в вашу священную церковь! Ну не красота ли? – дворецкий сглатывает и опускает глаза. Амалия тянет Леона за рукав, он тут же присаживается на колени. Долгую минуту мужчина и девочка смотрят друг другу в глаза, словно общаясь на незримой волне. Леон поднимается, берёт подопечную на руки и снова, как ни в чём не бывало, озаряется улыбкой. – Извини, господин дворецкий. Ты здесь не при чём.

Церемония проходит без неожиданностей. Когда настаёт время прощания, молодой опекун подносит мисс Грей к большому лакированному гробу, усыпанному цветами и слепящему белизной. Девочка, не меняя выражения лица, наклоняется к родителям и поочерёдно целует каждого в лоб. По залу прокатывается волна шепотков. Улыбка спадает с лица Леона. Прекрасные и серьёзные, как два каменных божества, сошедших с небес, они стоят в молчании некоторое время. Затем мужчина наклоняется к гробу и произносит холодным, но наполненным пугающей решительностью голосом:

– Я выполню просьбу.

Этот голос бритвой разрезает сгустившийся воздух и становится совсем мягким рядом с необычной двенадцатилетней девочкой.

– Обещаю.

…8…

Амалия стягивает с себя одеяло и смотрит на сидящего в кресле Леона. Его фигура как всегда пряма, плечи слегка осели, глаза закрыты, и сквозь густые чёрные ресницы сочится бледный оранжевый свет. Девочка склоняет голову на бок и внимательно изучает поблёскивающую серьгу, а потом – широкий неподвижный торс. Она извлекает из-под подушки серебряный крест, но на этот раз не вплетает его в волосы, а убирает в ящик прикроватной тумбы. Шурша воланами сорочки, подходит к резному комоду, вынимает из плюшевой игольницы большую розовую булавку и не успевает вогнать остриё в запястье.

– Не надо так делать, – бесшумная тень хватает её за руки и присаживается на корточки. Булавка падает на пушистый ковёр. Амалия бросает быстрый взгляд на прикроватную тумбу и снова смотрит в глаза, принявшие ядовитый оранжевый цвет. – Не надо, – Леон оплетает её ладошки длинными цепкими пальцами и медленно подносит к губам. – Амалия. Ты обещаешь мне?

– Да. Ты тоже не делай этого больше.

– Мне нельзя спать в твоей комнате? – Леон округляет глаза и принимает трагическое выражение лица. – Почему?..

– Можно, – девочка берёт гребешок и начинает аккуратно перебирать пышные пряди волос.

– Тогда что мне делать нельзя? – наблюдая за её грациозными, чётко отлаженными движениями, мужчина расплывается в улыбке.