0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

— «Женщине»? — обиделся Джеджун. — Издеваетесь, да?

— Прости, — ответил Юно. — Я не знал, что ты еще девица.

— Чего? — разъярился Джеджун. — Хватит уже! — И он толкнул оборотня в грудь.

— Смотри, Чанмин, оно дерется, — улыбнулся Юно, хватая Джеджуна за руки. — Это так забавно. В нем проснулась мужская половина. Полагаю, скоро опять уснет.

— А вы в волка превращаетесь! А Чанмин кровь пьет! А Ючон с инопланетянами сражается! А Кюхён с духами общается! Это все еще хуже! — надрывался Джеджун.

— Едва ли, — спокойно ответил Юно, все еще мешая ему махать руками. — Например, Джунсу, когда придет в себя, посмеется, узнав о войне Ючона с внеземной цивилизацией; но известие о его беременности, как ты помнишь, заставило бедного художника выпить все спиртное в трактире.

— Он просто был шокирован из-за того, что Ючон собирался родить от другого! — настаивал Джеджун.

— Слышь, давайте не будем говорить «Ючон собирался родить», — попросил офицер.

— Будем-будем, — приторно улыбнулся Чанмин, вставая в опасной близости от него. — Как ребеночка назовешь?

— Чанмином! И пороть буду!

— В честь покойников детей не называют, — серьезно сказал Юно. — Это — плохая примета.

— Опять он обвиняет меня в том, что я — ходячий труп, — театрально расстроился Чанмин, направляясь к оборотню. — Еще одно слово — и полезу целоваться. Как тебе такие «эротические байки из склепа»? Я медленно и сексуально встаю из гроба…

— Отвратительно, — засмеялся Юно. — Все-таки предпочту гермафродита. Это хотя бы встречается в ЖИВОЙ природе.

И Юно резко прижал к себе Джеджуна. Тот мгновенно покраснел и стал смущенно дергаться, пытаясь освободиться. Все-таки он был наполовину обнажен, и голая грудь слишком тесно соприкасалась с телом того, кто поразительно напоминал его возлюбленного, оставшегося в другом мире…

— Ого, сбылась мечта, — заметил какой-то пациент больницы, проходивший мимо по двору и бегло окинувший взглядом всех участников сцены. — Наконец-то гей-парад и День ВДВ одновременно решили провести.

— Что он имел в виду? — поинтересовался Юно, отпустив растерявшегося Джеджуна.

— Хм… — Чанмин помолчал, размышляя над формулировкой. — Ну, он надеется, что брутальные военные вроде Ючона и утонченные мужеложцы вроде тебя соберутся в одном месте на общем празднике, и первые изобьют вторых.

— Что? — зарычал Юно, глядя на дверь, за которой скрылся неизвестный гомофоб. — Чтобы меня избил какой-то вонючий солдат?!

Оборотень так быстро потерял контроль, что Чанмин даже не успел попросить его не портить с трудом отысканную магом одежду: он превратился в волка и бросился ко входу в больницу. Оправдывая надежды незнакомца, Ючон преградил ему путь и повалил его на землю. Оборотень оказался этим недоволен и вскоре перевернулся — на лопатках оказался военный, которому он попробовал откусить что-нибудь не слишком жизненно важное, например, руку. Ючон схватил его так, что получилась пародия на сцену «Самсон разрывает пасть льву». Это понравилось оборотную еще меньше, и он рассек когтями передней лапы материю футболки вместе с кожей на груди противника.

— Они же убьют друг друга! — вскрикнул пришедший в себя Джеджун, кидаясь к дерущимся. Чанмин вовремя поймал его, обняв со спины.

— Оставь этих двоих в покое, сами разберутся, — шепнул ему на ухо вампир, случайно коснувшись губами растрепанных волос. Они, как выяснилось, очень приятно пахли. И вообще от кожи этого «мутантика» исходил более чем приятный, почти пьянящий аромат, происхождение которого казалось естественным. В сочетании со свежим воспоминанием о глотке крови это порождало желание продолжить трапезу. Но Чанмин, в отличие от оборотня, жил в современном мире практически без нечисти, а в отличие от военного, соображал — и он сообразил, что вервольф и вурдалак на дворе одной больницы будут перебором. — Пойдем в машину, а то выглядишь ты в своих горелых тряпках, мягко скажем, странненько.

Чанмин увел Джеджуна; когда они уходили со двора, туда выскочила молодая медсестра и сразу заверещала, как сирена «скорой помощи»:

— Волк! Здесь волк!

Оба участника потасовки сразу замерли и отлипли друг от друга. Оборотень продолжил рычать, скалясь на девушку, но замолчал и недоумевающе поглядел на Ючона, когда тот весело сообщил:

— Да это ручной! Я его кутенком в лесу нашел, мамку охотники убили. Вырастил, дома держу.

— Не очень-то он ручной, — заметила медсестра, посматривая на раны «хозяина».

— Это он так играет. Сама понимаешь, лесной зверь-то. А вообще он классный. Рексом звать. Рекс, дай лапу!

Ючон протянул руку. Оборотень мог бы попробовать ее откусить, но вместо этого, ошалевший от такого поворота событий, медленно поднял лапу и положил ее на ладонь офицера.

— Молодец, Рекс! Девушка, сахарка не найдется? Или котлеты там какой-нибудь. Чтоб его похвалить.

— Нет, — ответила медсестра, опасливо пятясь ко входу. — А вы уводите свое чудище. И намордник с поводком на него наденьте.

— Будет сделано! — с чисто армейской интонацией отрапортовал Ючон.