0d3f8ea328984387e8fc6d6887278fc2

Дуглас изо всех сил старался быть верным обещанию, данному самому себе - не возбуждаться. И если на работе он мешочек не использовал - было не до эрекции, то, вернувшись домой, он держал его постоянно в кармане.

В бете целый день боролись два чувства - обида на Алена за столь несправедливые обвинения и… стыд. Дуглас не мог победить отвращение к себе за то, что он так низменно хочет соития с омегой. В его представлении секс казался чем-то глубоко постыдным и греховным, то, чем могут заниматься плохие люди, за что должна обязательно случаться расплата. Причем Дуглас не то чтобы боялся какого-то наказания. Его страх носил некий абстрактный характер. Он не боялся чего-то конкретного и даже не считал, что Ален пострадает от того, что с кем-то переспит. А вот он, Дуглас, спать ни с кем не должен. И уступка толкнет его в объятия дьявола. Откуда у беты был такой ход мыслей, сам он никогда не задумывался, считая все это чем-то естественным. И если раньше было не так сложно держать себя в руках, то теперь, когда под боком находился такой теплый и милый омежка, сохранять целомудрие, особенно в мыслях, становилось почти непосильной задачей. И вот тогда пришел черед заветного мешочка.

- Я приготовил обед. - Прошептал Ален, глядя, как Дуглас снимает в прихожей запорошенное снегом пальто. Целый день омега злился на себя, чувствуя, что не просто обидел бету, а спугнул своего и так излишне робкого, стеснительного и глубоко закомплексованного поклонника. Мальчишка хотел вернуть отношения назад. Вот только как это было сделать?

- Спасибо. - Дуглас мягко улыбнулся и прошел в комнату, не глядя на Алена. - Я в душ, а ты пока поешь. Потом я.

- А мы разве не вместе будем ужинать? Я ждал вас. - Упавшим голосом произнес омега, кусая губы.

- Я не хочу тебя стеснять. - С той же спокойной улыбкой ответил бета и отправился в ванну. Зайдя в душ, Дуглас запер дверь и, наконец, вытащил из кармана брюк мешочек, который сжимал все это время. Теперь общаться с омегой было легче, протыкая колючками себе ладонь. Бета сосредотачивался на боли и мог спокойно, не реагируя на Алена, изображать непринужденность. Вытерев руку от крови, Дуглас переоделся в домашнее, только в этот раз в спортивные трико - в отличие от джинс, сунуть в карман мешочек не было проблемой.

Выйдя из ванной, бета с удивлением заметил, что Ален так и не приступил к ужину. Мальчишка стоял на пороге кухни и смотрел в пол.

- Простите, я сегодня утром сказал глупость. - Выдавил из себя омега, не в силах поднять глаза на доктора. Дуглас замер, разглядывая растерянное и грустное лицо Алена и вдруг почувствовал смертельную обиду. “Издевается” - мелькнуло в голове доктора. И снова чувство стыда и неловкости накрыло мужчину. Рука сжала мешочек с колючками.

- Иди ешь. Мне надо помолиться, сегодня день святого Луки. - Произнес Дуглас и направился в комнату. Оказавшись наедине с собой, бета сжал губы и сел на диван. Он вытащил из кармана руку и, глядя на кровь, размазанную по ладони, почувствовал такой прилив тоски, что захотелось просто положить голову на руки и застонать. Но мужчина не мог позволить себе афишировать свои эмоции. Он сидел и вслушивался в звуки с кухни, где в одиночестве ужинал Ален. Бета в этот момент ненавидел себя. Ему хотелось выйти на кухню и поболтать с омегой, но мысль о том, что он - отвратительный бета, с эрекцией, которую он не в состоянии контролировать, с похотливыми помыслами и глупыми рассказами о себе, заставляла едва ли не спрятаться. Дугласа тяготила собственная девственность, это полное отсутствие опыта, незнание того, как на самом деле это все происходит… И осознание того, что Ален-то опытный, он знает чего бояться. И кого бояться. Его, Дугласа.

Бета встал на колени на скамейку и принялся молиться. Он сосредоточился на покаянии и делал это искренне, презирая и ругая себя за собственную сущность. Через какое-то время Дуглас полностью погрузился в молитвенное состояние и очнулся лишь тогда, когда услышал позади себя шаги Алена.

- Покушал? Ложись. - Бета поднялся с колен и прошел мимо смущенного и расстроенного мальчишки.

Ален все это время надеялся и ждал, что Дуглас снова согласится с ним поболтать или, наоборот, начнет ругаться, или что-то еще… Но только не эта возмутительная ровность. Не это ледяное, христианское спокойствие. Не эта благостность. Омега чувствовал себя последней мразью на фоне почти святого доктора, который вел себя совершенно не так, как рассчитывал Ален. Дуглас оказался в разы сложнее и глубже. И омега тщетно гадал, не понимая, нравится ли он доктору? Обиделся ли бета? Или просто он сосредоточился на очередном церковном празднике? Хотелось как-то вывести бету из равновесия. Только как? Ален посмотел на лежащий молитвенник, ему снова захотелось заплакать. Дуглас был слишком хорош для него, шлюхи, пусть и бывшей.