07'92

Я попробовал подцепить лодыжку носком кроссовки, но дядька ловко переступил, не дав провести подножку, и снова пробил в голову. На этот раз мне удалось перехватить запястье и дёрнуть его на себя, вот только весил противник куда больше моего и сполна этим своим преимуществом воспользовался, не позволив бросить себя через бедро. Мы закружились в клинче, а только за спиной боксёра оказалась невысокая, чуть ниже уровня колен, оградка газона, я приналёг и резким толчком заставил его отступить назад, споткнуться и завалиться на траву. Пальцев дядька не разжал и утянул меня за собой, я рухнул сверху, упёрся левым предплечьем в горло, правой в быстром темпе провёл три не слишком сильных удара; вырубить – не вырубил, лишь рассадил губы, расквасил нос и подбил глаз. И сразу, памятуя о том, что в драке с несколькими противниками борьба в партере грозит заездом в черепно-лицевую хирургию, а то и в реанимацию, вырвался из ослабшей хватки, вскочил на ноги. Кинул взгляд на сбитого пинком мужичка, но сшибка вышла столь скоротечной, что он ещё только-только пытался подняться с асфальта, тогда я со всего маху зарядил носком кроссовки боксёру по голове. Брызнула кровь, вроде бы даже мелькнули выбитые зубы.

– Серёжа! – пронзительно завизжала Алёна; я резко обернулся и увидел, что из машины выбрался водитель. И выбрался не с голыми руками, а с самодельной финкой.

Был он моих лет, худой и жилистый, в спортивных штанах с белым лампасом и тельняшке в синюю полоску навыпуск.

– Т-ты ч-чё н-на?! – выдал парень и решительно двинулся ко мне. – З-зарежу, с-сука!

Сиганув через кусты, я оторвался от заики и принялся шарить по траве глазами, выискивая обломок кирпича или горлышко разбитой бутылки. И тут вновь заголосила Алёна:

– Стой! Стрелять буду!

Блондинка бросила сумочку и наставила на водителя «жигулей» чёрный револьвер размером с наган, только куда более массивный. Удерживала она его сразу двумя руками, и даже так те явственно дрожали.

Я спешно отпрянул в сторону, дабы не зацепило струёй, и скомандовал:

– Стреляй!

Девичий палец на спусковом крючке напрягся, спица курка пошла назад, но парень с ножом остановился, и Алёна заколебалась, ослабила нажим. А там заику окликнул поднявшийся с асфальта мужичок в пиджаке.

– Федя, уходим! – крикнул он, выпрямился и вновь сложился надвое, да так и двинулся к «жигулям». – Живо!

К этому времени боксёр уже немного очухался и перебрался с газона на тротуар, заика втолкнул его на заднее сиденье, а сам заскочил за руль.

– С дороги! – крикнул я Алёне, и блондинка испуганно отступила подальше от проезжей части.

Взревел мотор, машина взвизгнула покрышками и резво сорвалась с места, вильнула к девушке, но водитель не рискнул перескакивать через бордюр и помчался дальше.

Я подбежал к Алёне, вынул у неё из руки револьвер и сунул в глубокий карман своих спортивных штанов. Наружу осталась торчать рукоять с деревянными щёчками накладок, прикрыл её олимпийкой.

– Серёжа!

Блондинка в слезах кинулась мне на грудь. Я левой рукой обнял девушку, правой подтянул штаны, которые под весом револьвера начали понемногу сползать, быстро огляделся – на улице никого.

– Валим! – заторопился тогда. – Валим отсюда, быстро! – Алёна меня словно не услышала и продолжила сотрясаться в беззвучных рыданиях, пришлось её легонько встряхнуть. – Идём, пока они не вернулись!

Мои слова заставили блондинку опомниться, она подхватила оброненную сумочку, и мы свернули во двор, быстро зашагали прочь. Штаны из-за тяжести револьвера продолжали сползать, пришлось замедлить шаг и прямо на ходу затянуть завязки спортивных штанов.

Алёна тихонько всхлипывала и никак не могла успокоиться, да у меня и самого внутри всё так и подрагивало. Пока дрался, ни о чём не думал, а сейчас в голове одна мысль билась: «встрял! встрял! встрял!». Вот ведь встрял!

Ещё и костяшки разбил, руку саднило и кровь капала, но это ерунда, заживёт, а вот Мальцев, сука такая, всё же втравил меня в свои неприятности. Нет у него врагов, как же, как же! Алёнку точно по его делам похитить пытались!

Мы бездумно прошли двор; блондинка всхлипывала и размазывала и без того испорченный слезами макияж, но сейчас ей не было до своего внешнего вида никакого дела.

– Успокойся! – мягко попросил я. – Всё хорошо! Ты вообще меня спасла!

– Спасла! – скривилась Алёна и вдруг с истеричными нотками выдала: – А как же иначе! Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт!

– Да всё уже закончилось!

– Ты не понимаешь, Сергей? Меня похитить хотели! Если б не ты, затолкали бы в машину и увезли! Что со мной сделать собирались, как думаешь?

У меня при одной мысли об этом закрутило кишки, но я с деланной беспечностью отмахнулся.

– Да ничего бы не сделали! Заплатил бы Мальцев выкуп, никуда не делся!

– Тебе откуда знать?

– А как иначе, если он на тебе жениться собирается?

Ответа на эту реплику не последовало. Алёна опустилась на лавочку у подъезда, достала из сумочки зеркальце и принялась салфеткой стирать с лица остатки растёкшегося макияжа.

Я постоял какое-то время рядом молча, потом предложил:

– Давай тебя домой провожу.

– Проводи до почты.