0,5. Никогда не спорь с судьбой

       Как я уже говорил, использовать людей для пропитания стало для гаргулий табу. Но кровь-то человеческую они уже пробовали, и некоторым она понравилась. Не так, как вам, совсем нет! Ничего похожего на вашу жажду, просто вкусы у всех разные, так же как и у людей. И поэтому, был достигнут компромисс – кровь людей всё же можно было иногда употреблять, но только в одном-единственном конкретном случае. А именно – кровь смертельно раненных на поле боя воинов. Это было самым настоящим актом милосердия – раны в живот, например, тогда были стопроцентно смертельными, а умирать от них человек мог по нескольку дней, в страшных муках. И выпить кровь такого раненного, оборвав его страдания, грехом не считалось. Вот так некоторые гаргульи и поступали иногда, правда, очень-очень редко. Найдя такого умирающего на поле, заваленном телами мёртвых и раненных, они уносили его с собой, чтобы не пить на глазах возможных свидетелей – ведь кто-то из лежащих на поле мог и выжить. И некоторые выжившие потом рассказывали о крылатых созданиях, уносивших падших воинов прямо в рай. Тогда его ещё называли Валгаллой.

       – Валькирии! – воскликнула я.

       – Верно. Горячечный бред тяжелораненого вполне мог наделить брутальных мужчин-гаргулий чертами прекрасных дев. А так как не заметить их габариты было сложно даже в бреду – то они превратились в крылатых дев-воительниц, имеющих мистическое происхождение, а потому – таких крупных. Так вот, сейчас и начнутся те самые случайности. Дело в том, что гаргульи, в отличие от вас, питались кровью по «человеческому» графику приёма пищи – часто и понемногу. Поэтому крупную добычу они делили на несколько едоков, а будучи в одиночестве, довольствовались мелкими зверьками, чтобы зря не переводить пищевые ресурсы.

       – Ага, Кнопка вон тоже кроликов ловит. И как она их только пьёт, они же совершенно безвкусные?

       – А мне они нравятся! Имею право?

       – Конечно, имеешь, малышка. Не слушай Эммета. Он просто из вредности так говорит.

       – Точно. Сам-то он вообще вонючих медведей пьёт, но я же молчу. – После чего я повернулась к Дену, извиняюще улыбнулась и проговорила сладеньким голоском. – Простите моего брата за то, что он всё время вас перебивает. Хотя большинство членов нашей семьи выглядит школьниками, на самом деле в ней только два настоящих ребёнка – я и Эммет.

       – Мне восемьдесят шесть! – оскорблённо взвыл Эммет.

       – Ничего, парень, повзрослеешь ещё, какие твои годы, – «утешил» его Дэн.

       Эммет взглянул сначала на меня, потом на Дэна, понял, что на два фронта ему не победить и, признавая поражение, сделал жест возле рта, словно закрывая его на застёжку-молнию, после чего уселся поудобнее возле Розали, скрестил руки на груди и всем своим видом стал показывать, что скорее умрёт, чем произнесёт ещё хоть слово.

       – Ты сделала Эммета. Снова, – едва слышно шепнул Эдвард мне на ушко. Но Дэн, видимо, услышал.

       – Моя школа! – подмигнул он Эдварду. – Итак, я продолжу. Опять небольшое отступление. Никак у меня связное повествование не получается. Но иначе будет не понятно. В общем, хотя все гаргульи и были одного вида, но у них, как и у людей, было нечто вроде рас. И, хотя в экипаже было всего двадцать три воина – вспомните, там же война была, какая-никакая, – среди них были представители разных рас. Отличия были весьма незначительны, люди их даже не заметили бы, хотя для самих гаргулий это было очевидно. И, как выяснилось уже на Земле, у представителей одной из рас оказалась ещё одна, весьма значительная особенность. На родной планете это никак не проявлялось, а вот при контакте с земной фауной выяснилось, что в их слюне – или в том, что у людей зовётся слюной, – есть некий фермент. То, что вы теперь зовёте своим ядом.

        По рядам Калленов пронёсся вздох изумления, но никто не произнёс ни слова. Все, как завороженные, слушали рассказчика. Джейми, явно знавший всё это уже наизусть, тем ни менее, устроившись поудобнее, тоже внимал своему прадеду с не меньшим интересом.