05-Мой престол - Небо (Дилогия)

Аарон… Моисей… Иисус Христос… Три ключевых имени на многотысячелетнем пути монотеизма. Все остальные персонажи истории, уложенной в книги Ветхого Завета, лишь предсказывали появление следующих. Сам Моисей, пророки смутных лет существования Сынов Израилевых и их веры — все обещали явление Мессии. Он, Христос, был придуман едва ли не с самого начала, и Иоанн последнее звено между надеждой, тысячу с лишним лет, со времени Моисея, питавшей веру, и реальностью, исполненной — тут Петр мог законно погордиться! — современниками Петра.

Иоанн и Иешуа — неразрывная пара. Последний из пророков, не просто предсказавший Мессию, но явивший его миру. И совершивший над ним таинство крещения, на котором две с лишним тысячи лет держится христианство. Жаль, что сегодня они всего лишь — два живых человека, не могущих понять свои роли в грядущей Истории…

— Спасибо за ужин, — сказал Иешуа, вытирая губы краем платка. — Пора и поговорить…

— О чем ты хочешь говорить? — спросил Петр.

— Обо мне. О брате моем, ныне обретенном, о Йоханане. О тебе, Равви…

— Начинай… — Петр отдал инициативу, хотел помолчать, послушать.

— Йоханан знаменит, — осторожно начал Иешуа, — весть о нем и его деяниях разлетелась повсюду. Он посвящает людей Богу и предсказывает явление Машиаха. Сегодня он сказал, что Машиах — я, и люди поверили, что я, четыре дня и три ночи шедший с ними из Галиля на юг, деливший с ними хлеб и ночлег, что я и есть Помазанник Божий…

— Ну, поверили, — сказал Петр. — И что?.. Будь попроще, Иешуа, ты не перед толпой выступаешь…

Иоанн молчал. Не он начал разговор — не ему встревать. Плюс — непонятно, Что хочет «обретенный брат».

— А если не я? Если Йоханан ошибся?

Иоанн в темноте хмыкнул.

— Йоханан не ошибся, — раздраженно сказал Петр. — Йоханан просто не мог ошибиться, потому что он знает то, что знаю я. И что знаешь ты, кстати… — не удержался, подколол.

И тут же подумал: зря подколол. В голове Иешуа варилась сейчас немыслимая каша. Все, что Петр годами вкладывал в него — знания, образы, умение, силу, память, волю, что еще?.. — в один момент ни с того ни с сего перемешалось и потерялось в мешанине. Еще вчера знавший свое предназначение в жизни, более того — абсолюта уверенный и своих знаниях, сейчас Иешуа растерялся или, точнее, потерялся — в знаниях как раз и потерялся. Петр отчетливо слышал просьбу о помощи и почувствовал угрызения совести: надо помочь. И надо, чтоб Иоанн помог тоже.

Что происходит? Да просто все, что Иешуа затвердил в теории, сегодня стало практикой. Реальностью. Как если бы человек, долго и тщательно учивший чужой язык по учебникам, вдруг разом оказался бы в стране, где этот язык — родной, И назад пути нет. И надо проверять: не врали ли учебники.

Л Иоанн опять заблокировал мозг, паранорм хренов, и помощи от него, похоже, ждать не следует. Пока он не разберется, кто здесь кто…

Впрочем, можно грешить и на матрицу. Тогда — скверно. Тогда — неизвестно, что будет дальше.

Ничего нет сейчас опаснее, чем растерявшийся Иешуа — рядом с Иоанном. У того и так крыша едет от ощущения собственной неполноценности перед объявленным Мессией, он вон все сделал, как должен был сделать, себя ломал, гордость свою непомерную уродовал, а долгожданный Мессия — весь в сомнениях…

Плевать на матрицу! Она виной или не она, а ситуацию надо исправлять… Петр сосредоточился, закрыл глаза и вторгся в означенную кашу из образов, умения, силы и т. д., мягко вторгся в мозг Иешуа и стал бережно расставлять все по полочкам, раскладывать по ячейкам, это — сюда, то — туда, сортировать «по уму», или иначе — выводить пациента из состояния внезапного стресса. Именно пациента! У психиатров, современников Петра, — а среди них есть сильные паранормы, правда, только в своей профессиональной области сильные, не дальше, — этот процесс почему-то именовался «гольфом». Но почему «почему-то»? Образно. Все белые шарики — по своим лункам… Только у психиатров всегда имеет место толковый помощник — мощный прибор, под названием «сортер», многократно усиливающий силу мозгового воздействия или пси-атаки — тоже термин оттуда. А у Петра — только он, Петр, и есть. А это страшно тяжело…

И вдруг он ощутил, что ему помогают. Кто-то второй существует в мозгу «пациента», кто-то робко, по-ученически влез в «гольф» и не стал сразу бить по шарам клюшкой, а принялся подавать эти клюшки игроку. Если сказать по-людски усилил воздействие Петра, наложил свою пси-атаку на его. И стало легче. И дело быстрей поехало. И ушли опасения — мешавшие, кстати, «гольфу», отвлекавшие, что ученики не поймут друг друга, не договорятся, не станут пусть не друзьями, но непременно — партнерами. И когда Петр понял, что Иешуа — в порядке, что он снова стал самим собой — знающим, умеющим, сильным, волевым, продолжать бессмысленно, — Петр отключился, посидел пару секунд с закрытыми глазами, пряча силу, гася ее, утишая, а потом открыл их и сказал:

— Спасибо, Йоханан. Я горжусь тобой. А теперь поговори с Иешуа.

И Иоанн ответил:

— Конечно, поговорю, Кифа. Нам есть о чем поговорить.