04-Версии истории (Сборник)

— Мэтру Кристоферу Марло — раз. Мэтру Джону Лили — два. Мэтру Томасу Киду — три. И пожалуй, мэтру Томасу-Нэшу.

— А кто эти мэтры?

— Писатели, Моп Cheri, писатели. Гении пера и бумаги.

— А их адреса?

— А вот это опять — твое дело.

— Ох-ох-ох, — по-стариковски заохал Тимоти, встал из-за стола без спросу, сообщил: — Я пойду посплю. Работы у меня завтра — пропасть. Вы только монетки готовьте, готовьте…

— А ты не торгуйся, а то проторгуешься. Нам ведь с тобой не день работать, а, не исключено, долгие годы. Сочтемся.

11

Все адресаты, которым юный дипкурьер Тимоти разнес поутру письма…

(тайно доставил, на расспросы слуг не отвечал, прикинулся глухим и немым, то есть поручение исполнил точно)…

были известными в Англии драматургами, много писали, часто ставились в театрах и, что самое главное, все пока оставались живыми. Последнее замечание особенно уместно, потому что Смотритель знал их биографии, знал и то, что у Кристофера Марло, например, она оборвется вот-вот, причем трагически и не очень понятно…

(убьют человека, а кто, из-за чего, по чьему наущению — все тайной останется)…

а Томас Кид доживет только до будущего года… Но сегодня все они — живы, и все они — первые, великие, незаменимые etc., и кого, как не их, предупреждать о таинственном сопернике!

Не пугать, нет, вряд ли они испугаются. Да и чего пугаться? Посмеются или поморщатся и сожгут: бумага горит легко. Но Игра, начатая днем раньше в «яме» театра Джеймса Бербеджа, продолжилась сегодня этими анонимными письмами — вроде бы пустыми, да, но… Именно что «но»! Слух пущен, слух будет обрастать подробностями, к созданию Мифа станет присоединяться все больше желающих, однако никто никогда не узнает истины.

Так должно быть, знал Смотритель. Но появление Елизаветы в сюжете Мифа очень его настораживало. В общем-то беспричинно: автором больше, автором меньше — Миф не меняется. И все же опять — «но», этакая заноза в пальце…

Тимоти сейчас где-то бродил, выясняя вчерашний маршрут кареты, унесшей девушку из дома досточтимого Томаса Джадсона, а Уилл и Елизавета уже сидели в кабинете и ваяли четвертый акт.

Смотрителю нравилось слушать, как они это делают, но он также понимал, что сейчас, когда дух Мифа о Потрясающем Копьем выпущен из бутылки, полезнее было бы ему (крестному отцу и духа и Мифа) покрутиться там, где оный дух… что делает?., витает, наверное. Но — увы. Никто в далекой Службе Времени пока не сочинил какого-нибудь приспособления (аппарата, инструмента, пульта) для управления процессом менто-коррекции на дальнем расстоянии. А стало быть, хочешь, чтобы Шекспир творил, сиди неподалеку, контролируй процесс, пока обретенная мозгом абсолютно новая для него функция не перестанет нуждаться в подпитке извне.

Судя по стремительно несущемуся процессу творчества, где Смотритель уже позволяет отпускать объект из-под жесткого контроля, ослаблять менто-связь, а то и вовсе (ненадолго пока) выходить из нее, судя по вообще неподконтрольно сочиненному сонету, подпитывать придется не так уж и долго. Хотелось бы надеяться.

А вот Елизавете менто-коррекция не нужна, и Смотритель ей тут не помощник, но она — лишь часть Мифа, и уж вовсе не видимая его часть…

(а также непредвиденная, нежданная, непонятная)…

своего рода подводная часть айсберга. Смотритель предполагал, что никакой подводной части у него нет и быть не должно, а Елизавета его предположения разрушила. Как там у Екклесиаста: умножая знания, умножаем скорбь. Как бы подводная часть и вправду не оказалась больше надводной…

А что здесь вообще над водой? Только тексты, они — реальность, а все остальное — Миф. А Миф нельзя проверить — в него можно только верить без оглядки. Или не верить. Как, впрочем, и случится впоследствии. Но неверующих — жаль. Они плодятся, как опята на пне, что-то выискивают, вынюхивают, тщатся доказать. Зачем? Какая разница грядущим читателям Шекспира, кто действительно написал «Гамлета» или «Отелло»? Ну, яйцеголопые умники сочинят очередную версию: мол, под брэндом «Потрясающий Копьем» на самом деле выступал… кто? да кто уж не выступал! Фрэнсис Бэкон. Роберт Честер. Роджер Мэннерс, пятый граф Рэтленд. Так называемые «поэты Бсльвуарской долины» — всем скопом, то есть все, кто окружал Рэтленда, кто бывал в его замке Бельвуар… Да что перечислять! Даже сама Великая Бетт, сама королева Елизавета подозревалась в авторстве очередными умниками!.. И что все это дало миру? Да-да, именно миру, а не кучке ученых мужей (и жен), которым непременно надо вызнать, что появилось раньше — курица или яйцо?