Столица встречала нас необыкновенно торжественно. Вдоль дороги стояли простые люди, а около Навесной башни, снаружи и внутри Красного замка нас приветствовал весь двор. Может мы и не стали победителями, но мы сохранили армию и не потеряли престиж. А это дорогого стоило.
Едва умывшись с дороги и поздоровавшись с самыми близкими и важными людьми, я пошел в спальню жены и долго, больше часа, держал на руках, рассматривал и любовался на своих детей. Они были невероятно похожи, и я пока еще не научился их различать. Один из близнецов проснулся, но плакать не стал и начал смотреть на меня, пытаясь сфокусировать взгляд ярко-зеленых глаз и забавно хмуря брови. Удивительное чувство…
— Это Лютор, — сказала стоявшая рядом Маргери, и взяла меня под руку.
Я передал ей завернутого в пеленку карапуза и осторожно, придерживая головку, вытащил из колыбели второго сына. Тайвин так и не проснулся и сонно причмокивал губками.
— Они похожи на тебя, — заметила Маргери.
— А мне кажется, что больше на тебя.
— Значит, на нас обоих, — она подошла вплотную и провела пальцем по моей правой щеке. — Этот небольшой шрам тебе к лицу.
— А тебя красят двое детей, — я с удовлетворением оглядел ее ладную фигуру и невольно остановил взор на лифе платья.
Не так давно у меня в Вестеросе вообще никого не было. Первым близким человеком стала Маргери, потом по одному, по двое начали появляться и другие люди. И вот теперь у меня есть дети. Я настолько оброс близкими людьми, друзьями и связями, что невольно начал считать этот мир своим домом. Теперь, предоставь мне Семеро новый выбор, я бы уже не хотел покидать Вестерос.
Вечером мы провели небольшой пир. Присутствовало каких-то жалких сто человек или около того. Всё самое главное было запланировано на завтра и послезавтра.
Во время еды мы с Маргери очень часто смотрели друг на друга и оба буквально мечтали, чтобы все поскорее закончилось.
И ужин закончился. Мы наконец-то оказались вдвоем в нашей спальне. Кормилица и служанка находились с близнецами в отдельных покоях. В Вестеросе знатные дамы сохраняют фигуру и не любят кормить детей собственной грудью и Маргери не была в этом плане исключением. Нас ждала ночь, и она целиком принадлежала нам.
Как были, в одежде, мы упали на ложе, и я торопливо задрал ее юбку и принялся развязывать панталоны. Маргери с громким стоном откликнулась на мое первое движение и всем телом подалась навстречу, стремясь как можно сильнее соединиться и почувствовать друг друга. Нам не понадобилось много времени, чтобы одновременно закончить. Практически сразу, без передышки, мы пошли на второй круг. И теперь, когда первый восторг немного схлынул, мы наслаждались друг другом — плавно, неспешно и смакуя каждое мгновение. Кожа Маргери светилась в темноте словно слоновая кость, ее дыхание отдавало корицей, а тело было молодым и гибким. Ласковые губы шептали нежные слова и целовали меня, спускаясь все ниже.
Весь мир пропал и остались мы двое.
Из спальни мы выбрались лишь на следующий день, ближе к полудню — обессиленные, не выспавшиеся, но бесконечно счастливые. Весь двор поглядывал на нас понимающе, скрывая улыбки.
Три последующих дня мы гуляли и наслаждались жизнью. Сначала провели пир, на котором славили лорда Мейса Тирелла и лорда Пакстера Редвина за взятие Штормового Предела и за битву у Погибельных Огней.
Здравницы в честь лордов и хорошо показавших себя рыцарей следовали один за другим. Пакстер продолжал руководить постройкой нового флота на острове Арбор, а вот мой тесть с радостью «отдувался» за двоих. Мейс Тирелл выглядел невероятно довольным и даже счастливым — похоже, это было то, о чем он так долго мечтал. И главное, все по делу.
На следующий вечер состоялся пир уже в нашу с Джейме честь. Все мы решили считать битву у Холма и Стояние на Рубиновом броде несомненным успехом.
Первый тост поднял десница:
— За короля Джоффри, его мужество, смелость и самообладание!
— За короля Джоффри, его мужество, смелость и самообладание! — прокричал весь зал, а это считай триста человек, расположившихся за тремя огромными столами.
И вновь здравницы следовали одни за другими. Вторая была за Джейме, потом за Уильяма Муттона, Эрика Фелла, Бонифера Хасти и архимейстера Марвина Мага, который благодаря своим врачебным навыкам спас не одну жизнь.
Выпили за королевских гвардейцев, которые показали себя в той битве выше всяких похвал. Краем глаза я уловил выражение лица Лораса Тирелла и понял, что парня в Красном замке больше не удержать. Что ж, будет тебе война, рыцарь Цветов!