Андрей Битов , Андрей Георгиевич Битов
Рассказ опубликован в журнале «Огонёк» № 17 за 1987 год.
Андрей Георгиевич Битов , Константин Иванович Кизявка , Роальд Даль , Роберт Шекли
«Кто бы ни был человек, даже Пушкин, первым текстом его будет «Детство», даже если и не написано. У Пушкина детство как бы слабенькое, будто его и не было. Зато на всю жизнь…»
Андрей Георгиевич Битов
В книгу включены повести разных лет, связанные размышлениями о роли человека в круге бытия, о постижении смысла жизни, творчества, самого себя.
Рассказ-эпилог к роману, который создавался на протяжении двадцати шести лет и сам был завершающей частью еще более долгого проекта писателя — тетралогии "Империя в четырех измерениях". Встреча "последних из оглашенных" в рассказе позволяет автору вспомнить глобальные сюжеты переходного времени — чтобы отпустить их, с легким сердцем. Не загадывая, как разрешится постимперская смута географии и языка, уповая на любовь, которая удержит мир в целости, несмотря на расколы и перестрелки в кичливом сообществе двуногих. Андрей Битов, как и его герои, один за другим поминаемые в беседе автора с умирающим монахом-отшельником, — из поколения, по отношению к которому все мы крестники. Создавший первую эпопею русского экологического постмодернизма, какое место оставил нам писатель в глобальном пейзаже любви? Рассказ-эпилог замыкает не только роман, но и само время империй, имперских вопросов, имперского масштаба лидеров. И чем, какой силой удержит новый век экологическое равновесие мира, не ясно: ведь и прошлый век больших сил, больших вопросов и титанических людей оборвался распадом связей.
Андрей Битов признается, что никогда не писал роман-эхо «Преподаватель симметрии», а просто перевел текст давно утерянной иностранной книги. История жизни писателя Урбино Ваноски, записанная рассказчиком, отрывки и сюжеты его произведений. Книгу можно читать с какого угодно места, как рассказы, а можно и от начала до конца, улавливая «эхо, распространяющееся от предыдущего к следующему и от каждого к каждому».
Первая книга писателя Андрея Георгиевича Битова (1937–2018), сорок лет пролежавшая в портфеле автора по независящим от него обстоятельствам. «Битов предпринял писательский жест, дозволенный только классику: после изданных им за литературную жизнь полусотни книг собрал и выпустил свою «первую книгу». Это значит, что он извлек из корзины и составил в сборник самые ранние вещи, явив нулевую страницу своего творчества… Заодно он представил начала собственной текстологии и кое-какие материалы к собственной биографии, тем самым выступив в роли собственного исследователя. Получилось нечто тщательно оформленное и весьма изысканное, новое произведение автора из очень старых вещей, нечто, к чему подходит эффектное нынешнее понятие артефакта» (С.Г. Бочаров).
«Хорошо бы начать книгу, которую надо писать всю жизнь», — написал автор в 1960 году, а в 1996 году осознал, что эта книга уже написана, и она сложилась в «Империю в четырех измерениях». Каждое «измерение» — самостоятельная книга, но вместе они — цепь из двенадцати звеньев (по три текста в каждом томе). Связаны они не только автором, но временем и местом: «Первое измерение» это 1960-е годы, «Второе» — 1970-е, «Третье» — 1980-е, «Четвертое» — 1990-е.Первое измерение — «Аптекарский остров» дань малой родине писателя, Аптекарскому острову в Петербурге, именно отсюда он отсчитывает свои первые воспоминания, от первой блокадной зимы.«Аптекарский остров» — это одноименный цикл рассказов; «Дачная местность (Дубль)» — сложное целое: текст и рефлексия по поводу его написания; роман «Улетающий Монахов», герой которого проходит всю «эпопею мужских сезонов» — от мальчика до мужа. От «Аптекарского острова» к просторам Империи…Тексты снабжены авторским комментарием.
Новая и последняя написанная Андреем Битовым книга «В ожидании осени» – очередная глава в Пушкиниане автора.Битов анализирует Пушкинские тексты с точки зрения его стремления выполнить свою творческую миссию. По мнению Битова, идея и необходимость написать все задуманное сформировалась у Пушкина примерно к 1824-му году. Что следующие 12 лет, вплоть до своей гибели, он последовательно и реализовывал, отмечаясь во всех жанрах, даже изобретая новые и везде достигая вершины. Побег от всего и всех ради творческой реализации и внутренней свободы – это было свойственно и самому Битову.
К стопятидесятилетию «Трех мушкетеров» Заметки о духовности и современности героев русской литературы, им отчасти навязанных, и об интеллектуализме и модернизме Дюма, в которых ему, соответственно, отказано.
В «Нулевой том» вошли ранние, первые произведения Андрея Битова: повести «Одна страна» и «Путешествие к другу детства», рассказы (от коротких, времен Литературного объединения Ленинградского горного института, что посещал автор, до первого самостоятельного сборника), первый роман «Он – это я» и первые стихи.
Роман-странствие «Оглашенные» писался двадцать лет (начатый в начале 70-х и законченный в 90-х). По признанию автора, «в этой книге ничего не придумано, кроме автора». Это пазл, сложенный из всех жанров, испробованных автором в трех предыдущих измерениях.Автор знакомит читателя с главными солдатами Империи: биологом-этологом Доктором Д., предлагающем взглянуть на венец природы глазами других живых существ («Птицы, или Новые сведения о человеке»), и художником-реставратором Павлом Петровичем, ищущем свою точку на картине Творца («Человек в пейзаже»). Эти двое, встречаются, наконец, в третьей части «Ожидание обезьян», пытаясь под кайфом объединить научную картину мира с Божественной.
«Империя в четырех измерениях» – это книга об «Империи», которой больше нет ни на одной карте. Андрей Битов путешествовал по провинциям СССР в поиске новых пространств и культур: Армения, Грузия, Башкирия, Узбекистан… Повести «Колесо», «Наш человек в Хиве, или Обоснованная ревность» и циклы «Уроки Армении», «Выбор натуры. Грузинской альбом» – это история народов, история веры и войн, это и современные автору события, ставшие теперь историей Империи.«Я вглядывался в кривую финскую березку, вмерзшую в болото родного Токсова, чтобы вызвать в себе опьянение весенним грузинским городком Сигнахи; и топтал альпийские луга, чтобы утолить тоску по тому же болоту в Токсове».
«Пятое измерение» – единство текстов, написанных в разное время, в разных местах и по разным поводам (круглые даты или выход редкой книги, интервью или дискуссия), а зачастую и без видимого, внешнего повода. События и персоны, автор и читатель замкнуты в едином пространстве – памяти, даже когда речь идет о современниках. «Литература оказалась знанием более древним, чем наука», – утверждает Андрей Битов.Требования Андрея Битова к эссеистике те же, что и к художественной прозе (от «Молчания слова» (1971) до «Музы прозы» (2013)).
«Пушкинский том» писался на протяжении всего творческого пути Андрея Битова и состоит из трех частей.Первая – «Вычитание зайца. 1825» – представляет собой одну и ту же историю (анекдот) из жизни Александра Сергеевича, изложенную в семи доступных автору жанрах. Вторая – «Мания последования» – воображаемые диалоги поэта с его современниками. Третья – «Моление о чаше» – триптих о последнем годе жизни поэта.Приложением служит «Лексикон», состоящий из эссе-вариаций по всей канве пушкинского пути.
27 мая 2003 года Санкт-Петербургу исполнится 300 лет. Как потомственный петербуржец, урожденный ленинградец и блокадник, я воспринимаю это на свой счет. Приобретя некоторую амбицию в рассмотрении отдельно взятых пушкинских годов («Предположение жить, 1836» и «Вычитание зайца, 1825»), решил я поторопиться к дате, присоединив к своей «пушкиниане» и 1833 год, поскольку в 2003-м исполняется также и 170 лет «Петербургской повести», дата, в меру круглая. Что-нибудь вроде «Не дай мне Бог… 1833»… И уперся в такую полноту немоты (или немоту полноты), что равна лишь самой поэме. С немоты и начнем. Пушкин подкрадывался к поэме, расписываясь (расписывался, подкрадываясь) за спиной «Родословной моего героя»… Вот заметки к «Родословной моего пушкиниста». «Я имею обыкновение ставить дату…» 20.02.2002. Говорят, подобная дата встречается раз в тыщу лет.